Голос был знаком, но Илайя его не узнал.
Отец Илайи Искандер был священником. Истовым последователем церкви новосаддитов, которые проповедовали культ единого Творца всего сущего Садда, избравшего для своего мира воплощение цветка одуванчика, где ядро мироздания – Солнце, а перышки, что, лишь созрев, разносятся ветром в разные концы света, планеты, среди которых Земля – самая созревшая. И ей предстоит оторваться от ядра и начать свое странствие в необозримых пространства вселенной.
Философия новосаддитов была туманна, полна мистической прели. Догматы же противоречили друг другу настолько, что искушенный в словопрениях священник не сразу находил выход из собственноустно созданных словесных лабиринтов.
Илайя не разделял религиозных воззрений отца. Он придерживался точки зрения даттистов, что утверждали о привязанности мироздания к одной точке, неподвижности Земли в реке вселенной. Однако религиозные расхождения отца и сына не мешали их общению. Даже способствовали. Сколько философских диспутов прошли они рука об руку. Сколько раз схватывались не на жизнь, а на смерть. И не каждый раз дело ограничивалось словесной перепалкой.
Искандер умер при странных обстоятельствах. Поговаривали, что к его смерти приложила руку секта протестантов, выступавших против отмены церкви, запрета Бога, как единого творца, и религии в целом. Вера их не позволяла мириться с существованием лживых догматов и насквозь гнилых служителей культа.
Искандера нашел сын. Отец лежал на крыше храма, раскинув в стороны руки, а из груди его торчал стальной кол, который нанизал его тело, пригвоздив к деревянной стартовой площадке.
Откуда на крыше храма новосаддитов взялся стальной кол?
Кто мог всадить его в тело безобидного священника?
И кому это было надо?
Вопросы так и остались без ответа. Версии же, что выдвигались официальными службами, не встретили поддержки у прихожан и семьи преподобного Искандера. Илайя отказывался верить в то, что отца убили из-за каких-то экономических вопросов, что волновали его в последние дни. Искандеру приписывали связи с представителями криминалитета. Называлась фамилия – Турухана, некоронованного правителя Большеграда. Отец и вправду был знаком с Туруханом, который неоднократно ему исповедовался, но заподозрить толстяка-весельчака, что души не чаял в святом отце, было просто невозможно.
Илайя видел только лишь одну кандидатуру, кому была выгодна смерть Искандера. Она напрашивалась сама. Ильмарих – адепт секты даттистов, что в последнее время нашли горячую поддержку в среде управителей Большеграда. Но у Илайи не было никаких доказательств, что это так. Обвинять же голословно, не имея за душой веских аргументов и в лоб бьющих фактов (навылет), Илайя не осмелился.
Тайна гибели отца осталась нераскрытой. Искандера похоронили на церковном кладбище. Справили службу и тихо, мирно забыли о его существовании, только Турухан изредка навещал могилку и приносил охапки цветов, которые при жизни особо почитал Искандер.
Ивона вряд ли могла бы понравиться Искандеру. Девушка хоть и красива обликом и душой, но родом происходила из сословия низколетящих, которые предали спасителя, явившегося в мир, суду и нанизали его на стальной кол, как впоследствии через много веков насадили самого Искандера. При жизни отец Илайи ненавидел низколетящих. И Илайя опасался, что и после смерти сын не сможет избегнуть гнева отца.
Илайя заходил на последний вираж над Папортниковой Рощей, когда прозвучал гром, словно в храме ударили в громадный гонг исполинским молотом. Звук был настолько сильным, что Илайя потерял управление крыльями, и стал резко снижаться, с ужасом понимая, что выровняться и взмыть в прежнюю вышину у него не получается.
Илайя попал в воздушный вихрь, образовавшийся в трехстах метрах над землей. Его подхватило, крутануло, ударило обо что-то и выплюнуло, словно использованную спичку. Илайя ударился о папоротник, услышал, как хрустнуло его крыло и свалился на землю. Сверху на него спикировал отломанный лист папоротника и укрыл его, словно одеяло.
Илайя поморщился от боли, стряхнул с себя колючий папоротник, приподнялся на локтях и сел, треща сломанным крылом. Дотянувшись до защелок, Илайя попытался отстегнуть испорченный аппарат. До Папоротниковой Рощи он добрался, где его дожидались гости и Ивона. Остаток пути он мог проделать и в одиночестве. Но защелки заклинило. Он никак не мог снять крылья.
Илайя упал на спину обессилено, воздел очи к небу и видел, как голубой небосвод затягивали грозовые тучи. Пушечным боем раскатился гром. Просверкнули молнии. И Большое Жерло проснулось, как и предсказывал господин Когтях.
Что значило Последнее Рандеву для Ивоны, знала только сама Ивона. Никто и не догадывался о тайных паутинках, что завязали Ивону и Илайю. Родители Ивоны были категорически против кандидатуры Илайи.