Последнее прощение

Тоби сновал между двух навесов, действуя быстро и по возможности бесшумно. Он запихивал тюки спутанной веревки и стружки под огромные штабеля древесины. Пространство образовалось из-за того, что нижний слой положили на бревна, желая предохранить древесину от влаги. Именно здесь он и намеревался устроить главный поджог. Пряди веревок, предназначенных для конопачения, были сухими. Он постоянно оглядывался на маленькое освещенное оконце, но оттуда никто не выглядывал.

Удовлетворившись подготовительной работой, он подобрал два куска обшивки, уже готовые стать шпангоутами лодки, и отнес их к каменной цистерне, в которой ночью горел огонь. Тоби сунул их внутрь, почувствовав, как доски заскрежетали о глыбы угля. От горящего угля шел страшный жар. Доски сразу же ярко заполыхали, он их тут же выдернул и отнес назад к штабелям. Пламя лизало ему руки, и оттого, что двор неожиданно озарился светом, ему стало не по себе. Но никто не закричал ни когда он шел, ни когда встал на колени и глубоко засунул доски в веревку и стружки.

Как ни странно, но в течение нескольких секунд казалось, что пламя погаснет. Доски едва тлели, потом загорелись первые пряди веревок, желтое пламя изогнулось и взметнулось вверх. Заполыхали стружки. Через миг все было объято пламенем, и Тоби отступил.

Момент еще не настал. Он не знал, сколько времени потребуется огню, чтобы набрать силы, но и безучастно ждать было тоже невмоготу. Он подпалил еще две доски и сунул одну в кучу стружек под недостроенной лодкой, а другую — под полку с изогнутыми досками для обшивки. Опасаясь, как бы его не заметили при таком освещении, Тоби отступил назад в тень верфи.

Пламя, лизавшее стоявшую на козлах лодку, казалось угрожающим. Кто-то должен обязательно его заметить! Он в страхе ждал, сознавая ужас содеянного.

Внутри огромного штабеля получалось что-то вроде сквозняка; воздух поднимался к самому верху, к крыше навеса, всасываясь в естественно возникшую трубу. Тоби кусал губы, гадая, не лучше ли ему вновь пересечь двор и подбросить что-нибудь в тусклый огонь. Но вдруг произошел будто взрыв, выбросивший пламя, искры и дым. Штабель разгорелся.

Зрелище было завораживающее. Пламя распространялось внутри по трубе. Еще секунду назад Тоби видел лишь тусклое мерцание внизу, а теперь полыхала уже вся крыша навеса, ревел огонь, и во дворе Скэммелла стало светло как днем. Искры бешено взлетали ввысь, и над городом взметнулся столб дыма. С улицы уже слышались крики: «Пожар!»

Пламя ревело, разгораясь все жарче и жарче, распространяясь по крыше навеса. Горящие обломки падали во двор. Тоби взглянул направо и увидел в окне потрясенное лицо Скэммелла. Он схватился за рукоятку меча. Миг приближался!

В ворота застучали кулаками, послышались крики. Щум стоял страшный — рев пламени, всеобщий переполох. Тоби посмотрел налево и увидел объятый пламенем лодочный сарай. Делу Скэммелла пришел конец, оно перестало существовать.

Дозор поднял тревогу. Начал звонить церковный колокол. По всему городу люди выглядывали из окон, гадая, будет ли распространяться огонь. Не один город стер с лица земли пожар, начинавшийся со слабенького, невзрачного огонька.

В штабеле рухнули доски, пламя перекинулось на соседние кладки. В освещенном свечами дверном проеме стоял Скэммелл, чуть приоткрыв рот, уставившись на серо-черный дым, клубившийся над двором. Он побежал к воротам, крича что-то невразумительное, и принялся поднимать засов, чтобы впустить дозор. Жар был ужасающий.

Тоби не сводил взгляд с окна. Он видел огромного человека со страшным круглым лицом и перебитым носом, державшего Кэмпион. Одну руку он запустил ей в волосы, не давая поднять головы. Потом что-то сказал остальным находившимся в комнате людям.

У ворот шумели, дозор выкрикивал команды, Скэммелл бестолково кидал кожаные ведра, будто водой можно было унять пылавший, как в топке, огонь. Теперь настала очередь Тоби. Он прыжком перемахнул через три ступени, ведущие в дом Скэммелла, и закричал:

— Пожар! Выходите! Выходите!

Священник переминался в передней с полной сумкой звякающих друг о друга бутылок. Одна его рука сжимала сумку, другая подносила очередную бутылку к губам. Тоби оттолкнул его, сбил с ног и оказался в освещенной свечами комнате.

— Пожар! Выходите! Выходите!

— Не ори, парень! — гаркнул из глубины зала великан, тянувший Кэмпион за собой. — Мы уже выходим!

Тоби не обратил на него внимания. Он схватил девушку за другую руку, изображая из себя суетящегося дозорного.

— Скорее! Выходите! Выходите!

Пытаясь освободить Кэмпион, он отталкивал ее тюремщика.

— Оставь ее!