Последнее прощение

— Ваше предложение делает мне честь, брат Слайз, я молился об этом Господу. Я твердо верю, что должен его принять.

— Аминь.

Скэммелл поглядел на Кэмпион.

— Мисс Слайз, нас соединят как мужа и жену. Счастливый день. Воистину, воистину.

— Аминь, — сказал Эбенизер.

Скэммелл посмотрел на Эбенизера.

— Мы станем братьями в жизни и во Христе.

— Слава Господу.

Она знала, знала, но не решалась признаться себе. Страх пожирал ее, на глаза наворачивались слезы, но перед ними она плакать не станет. Отец улыбался, глядя на нее, но не от любви, а так, как улыбался бы враг, наблюдая унижение своего противника.

— Начиная с этого воскресенья брат Херви будет читать оглашение.

Она кивнула, не в силах сопротивляться. Ее должны были выдать замуж через месяц. Она на всю жизнь останется Доркас. Доркас Слайз превратится в Доркас Скэммелл и уже никогда не станет Кэмпион.

— Аминь, аминь, — лопотал Сэмьюэл Скэммелл. — Счастливый день!

Глава 3

— Ты должна быть счастлива.

Слова Гудвайф, сказанные перед завтраком, прозвучали приказом.

— Я так рада за вас, — мрачно произнесла Чэрити, сама мечтавшая выскочить замуж.

— Да благословит тебя Бог, Доркас, — подхватила молочница Миртл, а Миртл, пожалуй, была единственным счастливым человеком в Уэрлаттоне, поскольку была полоумной.

— Тебе очень повезло с суженым, — сказал Эбенизер, но его темные глаза оставались непроницаемыми.

Она знала, что не имеет никакого права чувствовать себя несчастной. Ведь она не более чем имущество, которым отец волен распоряжаться по собственному усмотрению. Таков порядок в отношениях отцов и дочерей, и рассчитывать на что-то иное она не могла. Но даже в самых мрачных фантазиях ей не рисовался брат Скэммелл. После утренней молитвы, когда она повернулась к двери, направляясь на маслодельню, отец остановил ее.

— Дочь.

— Да, отец.

— Теперь ты обручена.

— Да, отец.

Крупный, сильный, он стоял рядом, с аналоем, а Скэммелл — в нескольких шагах сзади. Из лестничного окна на мрачное, задумчивое лицо Мэттью Слайза падали косые лучи света.

— Больше ты не будешь работать на маслодельне. Надо готовиться к замужеству.

— Да, отец.

— Ты ознакомишься с ведением хозяйства. — Он нахмурился. — Теперь тебе разрешается ходить в деревню в сопровождении брата Скэммелла.

Она не поднимала головы.

— Да, отец.

— Сегодня же утром ты с ним туда отправишься. У меня есть письмо для брата Херви.

Они шли между рядами живой изгороди из дикого кервеля и амброзии вниз по склону, туда, где росли таволга и луговой сердечник. На той стороне ручья под буками Кэмпион увидела красно-розовое зарево лихниса. Она едва не расплакалась. Теперь она навсегда останется Доркас, матерью детей Сэмьюэла Скэммелла. Она подумала, а сможет ли когда-нибудь полюбить детей с такими же как у него, мясистыми губами, грубым лицом, огромными ноздрями. Возле брода ручей можно было перейти по камням, и Сэмьюэл Скэммелл протянул ей руку.

— Разрешите, я помогу вам.

— Я сама справлюсь, мистер Скэммелл.

— Сэмьюэл, дорогая. Называйте меня Сэмьюэл. Между камнями вода быстрыми потоками устремлялась на север. Бросив взгляд в сторону, она заметила темный юркий силуэт рыбы. Ручей. Здесь она купалась. Она почти жалела, что не утонула вчера и что ее бездыханный труп не плывет сейчас среди камышей в сторону замка Лэзен.

Дорога сворачивала к югу, огибая подножие высокого хребта. День снова выдался жаркий, далеко на западе плыли белые облака. Длинные юбки Кэмпион поднимали пыль.

Сэмьюэл Скэммелл шел тяжело ступая, переваливаясь при каждом шаге.

— Хочу, чтобы вы знали, дорогая, что вы сделали меня очень счастливым человеком.

— Так вы и говорили в своих молитвах, мистер Скэммелл.

— Очень счастливым человеком. Я намерен сделать нас обоих счастливыми.

Она ничего не ответила. На пшеничном поле по левую руку в изобилии росли маки. Она смотрела на них невидящим взором. Она никогда не сомневалась, что так и будет, что отец выдаст ее за кого ему заблагорассудится, ее даже удивляло, что он так долго тянул. Он говорил, что ждет, пока не убедится воочию, что на нее снизошла спасительная благодать, но она сомневалась, действительно ли это единственная причина. Эбенизер был наследником Мэттью Слайза, но никогда не было полной уверенности, что он выживет. Он навсегда остался слабым, болезненным калекой, и Кэмпион знала, что человек, которого отец выберет ей в мужья, вполне возможно, унаследует Уэрлаттон. Она полагала, что Мэттью Слайз неспеша искал подходящего благочестивого купца.

Скэммелл прокашлялся.

— Чудесный день, дорогая. Воистину, воистину.

— Да.