Последнее пророчество

Как обращаться к женщинам, он просто не знал, но раз уж подрядился охранять их за две медные монеты, то обязан защищать их. Так или иначе, ему надо было по-своему поговорить с этим Пауком и вырвать его вместе с паутиной из солнечного мира этих гор.

Голос короля потонул в воплях ужаса — один из разбойников упал, держась за живот, другой схватился за глаза, и меж пальцев его текла кровь, кто-то трясся, словно в безумной лихорадке. И все кричали от боли, кто визжал, хуже женщины, кто рычал, как раненый зверь.

— Не подходите к ним! — закричала Варросу и Силамару одна из женщин, и обе отбежали от фургона. — Не подходите… — тихо повторила она.

— Что это с ними? — глухо спросил Силамар.

— Это не вино, — сказала медноволосая. — Это — кровь Мертвых Богов. Мы везем его из Храма, куда простым смертным вход воспрещен…

— Стойте здесь, — жестко сказала вторая женщина и потянула подругу за локоть.

Обе скрылись в первом фургоне, но Варрос даже не обратил на них внимания, он не мог отвести взгляда от разбойников, корчившихся подле бочки с таким притягательным на вид красным вином. Силамар стоял рядом, сжимая в руке меч — пораженный, он даже открыл от удивления рот, подобного он не видел никогда в жизни.

Страшное зелье, такое сладкое на вкус, действовало на испивших его по-разному. Кого-то адское пламя сжигало изнутри, и у него проступили на потемневшем лбу кровавые капли пота; у кого-то вытекли глаза и кожа, словно отяжелев в тысячи раз, стекала вниз, оставляя голый скелет с вываливающимися внутренностями; одного из разбойников раздуло до невероятных размеров, он стал похож на мыльный пузырь, его оторвало от земли, приподняло на несколько ярдов, и, наконец, он лопнул, забрызгивая вонючими ошметками фургон и окружающих; кто-то превратился в чавкающую кашу, потеряв всякую форму, и громко лопались вздувающиеся в луже, где плавали одежды, отвратительные пузыри.

Харкл-Паук, который больше всех успел выпить вина и с которым первым начались метаморфозы, уже совершенно не был похож на человека — черный, ставший вроде даже на голову выше, с горящими желтым огнем глазами (точно, как у уродцев во сне Варроса), он сжимал в руке меч, из его рта стекала ядовитая тягучая слюна.

Он уставился на Варроса и пошел на него, приподняв меч для удара и не замечая, как с него кусками отваливается плоть.

Женщины, успевшие надеть какие-то странные широкие шаровары и куртки, плотно закрывающие шею и руки, выскочили из фургона.

— Не вступай с ним в бой! — закричала медноволосая Варросу. — Отступи!..

Чудовище, некогда бывшее предводителем разбойников Харклом-Пауком, тупо и неумолимо надвигалось на короля. Варрос поднял для защиты меч, взятый у мертвого стражника. Никудышный, надо сказать, меч, но все лучше, чем голые руки.

— Бегите же! — кричали уже обе женщины, державшиеся на безопасном расстоянии и в любое мгновение готовые отбежать еще дальше. — Бегите, любое его прикосновение может оказаться смертельным!

Но Варрос не желал отступать. Тем более что Паук отобрал у него драгоценную реликвию, которую следовало вернуть во что бы то ни стало. Дело даже не в реликвии — пронеслось в голове — а в том, что он король и не может позволить, чтобы этакое чудище шлялось по горам Лунгарзии.

Варрос прыгнул вперед и влево, желая зайти чудовищу с тыла, но бывший разбойник неожиданно проворно развернулся и взмахнул клинком — металл просвистел в нескольких дюймах от груди короля.

Варрос не растерялся — подпрыгнул, одновременно нанося боковой удар, в который вложил всю силу.

Обыкновенно после таких ударов голова врага слетала с шеи, но меч в руках короля словно ударился о камень и сломался.

Варроса занесло по инерции, и он обеими ногами вляпался в жижу, в которую превращались остальные разбойники.

Черный тощий гигант развернулся к нему — полуотрубленная голова висела на обугленной плоти затылком вниз. Но чудовище вновь надвигалось.

Варрос боком выскочил прочь из лужи — поскользнуться в самый ответственный момент ему совершенно не улыбалось. Чудовище неотвратимо следовало за ним, словно жаждало отомстить за собственную смерть и своих товарищей, тех, что погибли сегодня из-за подлого обмана лжекупцов и тех, кого убили у входа в ущелье Варрос, Силамар и ныне погибшие бойцы отряда красных плащей.

В руках у Варроса был лишь никчемный обломок меча.

Но тут очнулся от оцепенения Силамар. Шепча губами уже не раз выручавшее «Обрут мзилаер адгесан!», он вонзил свой меч в спину чудовища на уровне сердца и трижды провернул.

Из раны повалил дым, чудовище вдруг вспыхнуло холодным голубоватым светом и взорвалось — не так как недавно человек-пузырь, а сжигая самое себя, лишь грязный пепел летал в воздухе.

В руке у Силамара теперь тоже был лишь обрубок меча, оплавленный на конце.

Но и врагов не оставалось — жирные белые черви ползали по лохмотьям, кускам плоти и мерзкой плесени, что образовалась вокруг бочки со страшным зельем, которое по цвету и вкусу вполне можно было принять за красное виноградное вино.