Последнее пророчество

Хавьер уже тысячу лет не обращал внимания на рекламные плакаты. Астматические автомобили петляли по дороге, объезжая выбоины. Эта дорога не вела ни в светлое будущее, ни из него.

Воплощением настоящего был для Хавьера красный грузовичок с побитым передком, просевшими амортизаторами, окривевшей левой фарой и облупившимся номерным знаком.

Хавьер вздохнул. Железная рука, сжавшая желудок, не ослабляла хватки. И эта острая боль будет с ним до самого вечера, в компании со страхом и угрызениями совести. Грузовик запаздывал. Бывало, что и вовсе не появлялся. Он приезжал раз в месяц и задерживался на пять-шесть дней — в зависимости от объекта. Хавьеру о его прибытии сообщали полицейские из соседнего городка, которые под предлогом обеспечения безопасности жителей округляли свои зарплаты, облагая повинностью местных торговцев и мелких землевладельцев.

Поравнявшись с Хавьером, грузовик резко затормозил. Усач-водитель посмотрел на него презрительно. Хавьер запрыгнул в кузов, где, прижавшись друг к другу, уже сидели восемь грязных индейцев. Они не встретили его приветствием. Они его боялись. Хавьер сел на корточки напротив них.

Грузовик тронулся, и клубы черного ядовитого дыма вырвались из выхлопной трубы, закрепленной над кабиной. Колеса загрохотали по неровной дороге.

Часом позже он уже шел по тропинке, ведущей в места, пользующиеся дурной славой и расположенные недалеко от долины Гуармей. Он остановился перед пригорком, на котором возвышался всеми забытый деревянный крест. Хавьер не знал, кто и почему его здесь установил. На много километров вокруг не было ни единого поселения.

Однако у Хавьера была одна догадка. Его поставили, наверное, для того, чтобы помешать призракам покинуть это место. Он полагал, что когда-то здесь жили люди, а значит, придет день, и он услышит их тихие рассказы о пережитых страданиях.

Выпрыгнув из кузова на землю, он тут же ощутил ауру, сотканную из шагов, обычаев, поклонения таинственным богам, человеческих жертвоприношений — всех этих пугающих пережитков древности, которые он чувствовал, а иногда и видел благодаря своему дару.

Белый микроавтобус, принадлежавший художественной галерее, и «додж» стояли за пригорком. На небольшом удалении от автомобилей, с сигаретами в руках, разговаривали два гринго. При виде рабочих они заулыбались. По их одежде — потертой куртке и джинсам одного и дешевому поношенному костюму второго — было невозможно определить их национальность. Их можно было принять за ремесленников или мелких служащих. Единственное, что было очевидно — они американцы.

— Ну, Хавьер, как жизнь? — спросил тот, что был выше ростом. У него была наголо обритая голова и сломанный нос.

— Хорошо, сеньор.

— Держи. Это аванс за неделю.

И он протянул Хавьеру купюру. Пятьдесят новых солей. Целое состояние… Шестнадцать долларов с мелочью.

Индейцы, стоявшие тут же со своими лопатами, кирками и бурами, зарабатывали по доллару в день. А еще их от пуза поили пивом.

— Эй, вы, двое, — сказал второй американец, указывая на индейцев. — Возьмите в микроавтобусе пару ящиков пива.

— Идем! — приказал высокий гринго. — Воспользуйся своим даром, Хавьер. Мы хорошо тебе заплатим.

Хавьер криво улыбнулся. Вот уже пять лет он откладывал деньги, мечтая о том, что наступит день, и он вместе с женой и детьми переедет в Венесуэлу, где, как говорят, жизнь полегче, да и права человека больше соблюдаются. А пока, в ожидании этого счастливого дня, ему нужно заработать как можно больше солей. Он прислушался, входя мало-помалу в потусторонний мир.

Хавьер двинулся на восток.

Отряд коммандос из Лимы, состоящий из пятерых легионеров, быстро передвигался по пустыне с хаотичным рельефом.

«Вы — солдаты Господа. Действуйте с верой в сердце! Добейтесь поставленной цели! Не слушайте демонов, которых не преминут наслать на вас наши враги!» — наставлял их глава монастыря.

«Ваши деяния приведут вас в Царствие Небесное, ибо, наказывая дьявольское отродье, задумавшее разрушить христианство, вы вершите справедливость во имя Господа!» — добавил епископ.

Легионеры ощущали себя бессмертными. Да, они не боялись смерти. Пав от ее косы, они перенесутся на пламенеющие небеса, где будут вечно жить рядом с ангелами и праведниками, у подножия ослепительно прекрасного трона Господня.

Но сегодня смерть не пришла за ними. Они были тренированы лучше, чем элитные подразделения перуанской армии, имели вооружение покруче, чем у американских коммандос, и оставляли после себя больше трупов, чем террористы Аль-Каиды. Рвение, с каким они убивали врагов Господа, было выше всяких похвал.

В настоящий момент они шли, чтобы уничтожить врага. Одного-единственного врага.

Мертвецы стали практически осязаемыми. Хавьер кожей ощущал их холодное дыхание. Ужас стеснил грудь. Ноги утопали в песке, покрывавшем некрополь индейцев мочика. В давние времена именно они положили начало великой цивилизации, которая господствовала в этой части Американского континента. А потом была уничтожена, буквально стерта с лица земли стихийными бедствиями и братоубийственными войнами.