Последнее предупреждение

Вдруг чувствую, что щеки у меня опять запылали — Клык входит, и я изо всех сил стараюсь не смотреть в его сторону. Но злюсь ужасно — когда только я научусь скрывать свои эмоции.

— Женщины, точнее, суки, — сама жестокость, — стонет Тотал.

— Она отказывается с ним разговаривать, — объясняет мне Газман.

— Тотал, подумай, она же вообще не разговаривает, — урезониваю я его.

— Она не только по-человечески не хочет. По-собачьи тоже не желает. И даже на универсальном языке жестов не соизволит. Она меня иг-но-о-о-ри-ру-ет!

— Любовь — это болезнь, — словно сам себе говорит Клык.

— А тебе бы лучше вообще заткнуться, — срываюсь я.

Все пять голов разом поворачиваются в мою сторону, и мне хочется провалиться сквозь землю.

— Давайте лучше о чем-нибудь интересном поговорим, — предлагаю я, делая многозначительное ударение на «интересном».

Лично я могу предложить следующий выбор тем:

a) Клык плюс Бриджит равно «болезненная заноза»;

б) Клык плюс я равно «полное недоумение» плюс «страх» плюс «болезненная заноза»;

в) миссия по спасению человечества — страшная, непонятная, трудновыполнимая и, скорее всего, важная и необходимая.

Эти, пожалуй, обсуждать пока не стоит.

д) Тотал, влюбленный в Маламутку. Это еще туда-сюда.

— Какие проблемы, Тотал?

— Она на меня не смотрит, — жалуется пес. — Я даже ее понять могу. Посмотрите, она чистопородная красавица, важная, изысканная, высокая. А я коротышка беспаспортная. Вечно в бегах, со всякими сомнительными элементами якшаюсь…

— Эй, попридержи язык! — рыкнула я на него.

— Вы сперли три тачки, — напоминает Тотал. — В чужие дома вламывались. Это на моих глазах. Про то, чего не видел, я не говорю. Плюс, нападения на…

— Ладно, хватит, — я раздраженно прерываю его перечень наших прегрешений. — Ты, главное, дружище, скажи, когда больше наших преступлений выносить не сможешь, мы тебя сразу…

Ангел обвила его шею руками, а он гордо выпятил грудь:

— Что, предлагаешь мне вас бросить на произвол судьбы? Я не предатель! Я вам еще пригожусь.

Я уже готова отбрехнуться, мол, зачем ты нам нужен. Но Надж меня перебила:

— Тотал, ты, главное, не воображай перед Акелой. Будь самим собой, но только внимательным и вежливым. Будь настоящим псом, знаешь, таким сильным и молчаливым.

Тотал, похоже, внял ее советам и задумчиво закивал.

— А теперь о деле, — Надж решительно возвращается к старой теме разговора. — Мне эти люди нравятся. И занятие их тоже нравится. Здесь, конечно, холодновато, но мое мнение такое, что надо остаться, по крайней мере, на время.

— Согласен! — орет Газ.

Они все смотрят на меня и ждут, как я на это отреагирую.

Спорить с ними о присоединении к рядам борцов с мировым потеплением мне не хочется. Да и какая разница. Крыша над головой есть, кормежка есть, и на том спасибо.

— Ладно, — говорю, — остаемся.

Они разражаются счастливыми воплями.

— Пока остаемся. А там видно будет.

36

— Тебе нужна куртка, — говорю я Тоталу на следующий день. Мы стоим на верхней палубе, и он дрожит от холода. Для нас у ученых была вся экипировка — парки, носки, сапоги, перчатки. Они даже не возражали, чтобы мы на спине сделали в куртках длинные прорези для крыльев.

Тотал печально смотрит слезящимися от ветра глазами на бескрайнее море.

— Акела не носит куртку, — говорит он, стуча зубами.

— Тогда иди вниз, пока не пришлось сбивать у тебя с носа сосульки.

С достоинством повернувшись, он неторопливо трусит к трапу и… прыгает вниз через три ступеньки.

— Никак не могу привыкнуть к вашей говорящей собаке. — Ко мне подходит Мелани. — И даже к тому, что вы летаете.

Она дружелюбно улыбается и возвращается к своему журналу наблюдений.

— Что это у тебя?

— Запись ежедневных метеонаблюдений. Температура воздуха, атмосферное давление, температура воды. Направление и скорость ветра. Волнение моря.

Она листает журнал, показывая мне месяц за месяцем тщательные записи и старательно расчерченные графики погодных условий. Хорошо, конечно, что кто-то за всем этим следит, но меня бы на четвертый день можно было бы выносить.

— Ты бы посмотрела на их компьютеры, — подбегает Надж. — Классные. Просто ништяк! Там можно посмотреть, какой станет Земля через пятьдесят лет. Или что случится, если будет землетрясение. Газзи только что смоделировал цунами в Лос-Анджелесе.

— Здорово! А что делают Клык с Игги?

— Обыгрывают Брайена и Бриджит в покер, — отвечает Надж, как будто резаться в покер — самое нормальное дело на исследовательском судне в Антарктике.

Но у Мелани брови лезут вверх.

— А Ангел?

— Она уже тридцать баксов выиграла.

Прошу принять во внимание небольшую подсказочку: не стоит играть в покер с ребенком, который умеет читать мысли. Ничего, проиграют ей пару раз и быстро научатся.

— А ты здесь давно? — спрашиваю я Мелани от скуки.

Вообще-то, обычно я к людям с вопросами не особенно лезу, потому что а) не слишком им доверяю, б) мы обычно слишком быстро сматываемся, чтобы тратить время на расспросы и в) они чаще всего стараются нас укокошить. Так что чего с ними разговаривать? Единственные люди, которых я люблю, это моя мама и моя сводная сестра Элла.