Последнее письмо

Изнутри дом выглядел так, словно хозяйка вышла ненадолго в сад или поболтать с соседкой. Скатерть на столе, стопки чистых тарелок в буфете, ковровая дорожка от двери через всю кухню. Только пахло холодом из не заклеенных на зиму окон. Я не спешила снимать пальто.

Из огромного окна террасы, служившей кухней, была видна большая часть приусадебного участка. В основном, деревья, кусты и бордовая от осенней листвы земля. Чуть в стороне небольшая, в цвет дома постройка. Сарай?

— Чаю? — спросил Андрей, по-хозяйски залезая в шкафчики. — Я бы предложил кофе, но его нет. Забыл привезти.

— Чай тоже подойдёт.

Андрей поставил на плиту чайник, начищенный, как носы его туфель. Я не могла избавиться от неловкого ощущения, что обязательно опрокину кружку, стоит ей попасть мне в руки.

— Здесь никто не живет? — спросила я.

— Нет. Но мы с отцом приезжаем сюда, чтобы поддерживать порядок.

Порядок? Скорее стерильность, что уж там.

— Продавать не планируете?

— Нет. Бабушка любила этот дом. Дед вложил в него столько сил. Мы решили, что продать его было бы неуважением к ним обоим. Да и кто знает, — Андрей загадочно улыбнулся. — Может, мне и самому захочется жить здесь лет через тридцать.

На стене я увидела картину в перламутровой раме. Подошла поближе. Оказалось, парк, извилистая дорожка и женская фигура в белом платье вышиты крестом.

— Это вышила твоя бабушка?

Андрей взглянул на картину, наклонив голову набок.

— Наверное. А может, сестра. Они вдвоём вышивали, тут полно их картин, но я не помню, где чьи. Когда бабушка перестала оперировать, ей хотелось чем-то занять пальцы.

Андрей прислонился к столу и продолжал смотреть то ли на картину, то ли на меня.

— А где можно вымыть руки? — спросила я.

— Да, — опомнился он. — Идём покажу. Только вода холодная, горячую отец отключает, когда уезжает надолго. На первом этаже кухня со столовой, ванная и что-то вроде чулана, — объяснял он. — На втором спальня, наша с сестрой комната и кабинет, где бабушка работала.

Ледяная вода обжигала кожу, пальцы под ней едва гнулись. Я сполоснула руки, а Андрей накинул на них полотенце и крепко сжал. На миг мы посмотрели друг другу в глаза, я невольно подалась вперёд, но Андрей вдруг отпустил мои ладони и отшагнул к двери.

Я отвернулась и посмотрела в зеркало на раковиной, машинально поправляя волосы.

— Где, ты говорил, кабинет Лидии Семёновны? — спросила я. — Начну заниматься, если ты не против.

— Наверх по лестнице, первая дверь направо.

Андрей развернулся и ушёл, оставив меня одну. Прижавшись к стене, я закрыла глаза и медленно тихо выдохнула. Мою грудную клетку изнутри разрезали горячими ножницами. Скорее бы забыть, как шарахнулся от меня Андрей. Не думать об этом, не думать, не думать!..

Я нашла лестницу и поднялась на второй этаж. Возле двери в комнату простояла пару минут, не решаясь её открыть. В коридоре на глаза мне попались ещё несколько вышивок. Морда спаниеля, букет маргариток и ветка какого-то цветущего дерева.

Чайник внизу давно уже просвистел, и только скрип половиц от шагов Андрея давал понять, что в доме есть кто-то живой. Я глубоко вдохнула и нажала на ручку двери.

Свет заливал кабинет профессора Гончаровой даже в тусклый осенний день. Наверняка поэтому она и выбрала эту комнату для работы. Огромный стол тянулся до самого подоконника. Шкаф со стеклянными дверцами плотно забили книги. На носочках я подошла посмотреть. Атласы по операциям на брюшной стенке и органах брюшной полости, по онкологическим операциям, по лапароскопическим операциям, по оперативной хирургии грыж, по операциям на органах грудной клетки, книги о болезнях кишечника, желудка, печени, по военно-полевой хирургии, по госпитальной хирургии, по акушерству и гинекологии — чего только нет!

— Грех не иметь дома медицинскую библиотеку, если у вас династия врачей.

Андрей подкрался так незаметно, что я вздрогнула.

— Напугал?

— Нет. Просто засмотрелась.

Он мимолётно улыбнулся и подошёл к столу.

— Бабушкины работы здесь. Человек старый, сама понимаешь, бумаге доверяла больше, чем ноутбуку. Папа теперь всё это перепечатывает, когда у него есть время.

Андрей наклонился, выдвинул верхний ящик, стал доставать на стол пухлые сшитые папки.

— Почерк в принципе разборчив, но, если что — зови. А лекции, кстати, у неё были распечатаны, — вспомнил он. — Да, точно! Я сам их печатал, когда учился. Отойди-ка, дай посмотрю в шкафу.

Андрей подошёл и распахнул стеклянные дверцы, в которых мелькнуло и исчезло отражение кабинета и его лица. Нашёл большую синюю папку, открыл, полистал.

— Вот, держи. А тут у нас что?

Он наклонил голову, чтобы прочесть название на корешках толстых, потяну из ровного ряда и вручил мне справочник по госпитальной хирургии. Потом достал с той же полки, но у самой стенки довольно толстый ежедневник.