Последнее место, которое создал Бог

— Вовсе нет, — ответил я. — Я просто люблю хорошо провести время.

Она залепила мне пощечину, достаточно сильную, чтобы моя голова свихнулась набок.

— Черт вас побери, Мэллори! — закричала она. — Я ничего вам не должна.

И она сделала такое, чего я никак не мог от нее ожидать: обняла меня за шею и прижалась губами ко моим. Все ее тело забилось в конвульсиях, и я не понимал, что происходит. Но она тут же освободилась от меня, повернулась и побежала в салон.

Ее поступок мне показался лишенным смысла, впрочем, как и многие действия человека.

Пройдя по правому борту на нос, я закурил сигарету, задержавшись у пулемета "льюис" в его укрытии из мешков.

Рядом лежала стопка дисковых магазинов на сорок семь патронов каждый, и я присел на мешок с песком, чтобы рассмотреть столь грозное оружие.

— Первый пулемет, когда-либо установленный на аэроплане, — заметил Хэннах, появившись с другой стороны рубки. — 7 июня 1912 года. Как долго он продержался!

— Держится и теперь, — согласился я. — Мы использовали их и в "Уэпитис".

Он кивнул:

— Бельгийская гремучая змея, так называли его немцы во время войны. Лучший легкий воздушный пулемет, который мы имели.

Наступило молчание. Струи дождя секли поверхность реки, вода стекала с широких полей моего соломенного сомбреро. Я не знал, что говорить, и не очень понимал, чего он от меня хочет. И все же он удивил меня, сказав как раз обратное тому, что я от него ожидал:

— Слушай, парень, поговорим начистоту. Эта женщина для меня. Ты увидел ее первым, но я был там последним. Убери свои руки, слышишь?

Его выпад означал прежде всего, что он предполагал, будто я выживу в том испытании, которое мне сегодня предстояло. Как ни странно, его уверенность придала мне силы, и я улыбнулся, глядя прямо в ему в лицо. Бедный Сэм! На какое-то мгновение мне снова показалось, что он бросится на меня. Но он повернулся и поспешил прочь.

* * *

Матаморос, место, куда мы направлялись, значилось на карте крупного масштаба, и мы без труда нашли его, увидев старый деревянный причал, полусгнивший в реке, и почти заросшую посадочную площадку. Да и путь к домику, достаточно широкий, чтобы по нему проехать в экипаже, все еще сохранился.

Катер крадучись приближался к причалу. Двое солдат лежали наготове у своих пулеметов "льюис", остальные десять с винтовками притаились за полотняным занавесом по правому борту. Ими командовал мой старый друг по оружию, сержант Лима.

Мы ткнулись в причал, всего в двадцати ярдах от зеленой стены леса. Двое солдат перескочили через поручни и удерживали катер канатами, а машина понемногу сбавляла обороты, готовая, если потребуется, унести нас от беды, включив полную мощность.

Но ничего не случилось. Только пара аллигаторов соскользнула в воду с грязевого откоса, да стая обезьян-ревунов громко завопила с деревьев. В джунглях царил покой.

Альберто сказал:

— Отлично, теперь нам надо подготовиться.

Мы спустились в салон, где Джоанна, сестра Мария Тереза и Хэннах сидели вокруг стола и разговаривали приглушенными голосами. Как только мы — Альберто, Педро, полукровка-переводчик, и я — вошли, все замолчали и встали.

Я снял свой желтый дождевик, а Альберто открыл оружейный ящик и вытащил автомат "томпсон" с дисковым магазином, к которому он заранее приделал удлиненный ремень. Я повесил его на правое плечо вниз дулом, и Хэннах помог мне снова натянуть плащ.

Альберто взял оружие, которое, как я понял, принадлежало лично ему, — наверное, это был самый эффективный пистолет-пулемет, который когда-либо выпускался: маузер модели 1932 года. Для Педро он приготовил пистолет 45-го калибра, заткнув его ему за пояс под рваное пончо.

С удивлением я обнаружил, что в облике нашего переводчика совершенно нет никаких признаков белой расы. С моей точки зрения, он выглядел как чистокровный хуна, несмотря на то что носил одежду белых людей.

Наконец Альберто достал пару гранат Миллса, одну сунул к себе в карман, другую подал мне.

— Вот еще кое-что. На всякий случай, — улыбнулся он.

В этот момент снаружи раздались тревожные крики. Мы повернулись, дверь салона распахнулась, и в ней появился сержант Лима, хватая ртом воздух.

— Что там такое, сержант? — строго спросил Альберто, а Хэннах мгновенно выхватил из кобуры пистолет 45-го калибра, что свидетельствовало о его большой практике в такого рода делах.

— Святая сестра, полковник, — прохрипел Лима. — Она убежала в джунгли.

Наступило молчание, Джоанна Мартин плюхнулась на стул, шепча молитву Святой Деве Марии, возможно, в первый раз за долгое время.

Альберто в ужасе воскликнул:

— О Господи, как это случилось? Вы же получили приказ охранять палубу. Вы же там командовали!

— Бог мне свидетель, полковник! — Лима страшно переживал. — Она стояла на палубе, через какую-то секунду оказалась за поручнями; прежде чем мы поняли, что произошло, исчезла в лесу.

Это было уже слишком, даже для такого корректного офицера, как Альберто. Он ударил сержанта тыльной стороной ладони по лицу, опрокинув на стул, и обратился к Хэннаху: