Последнее искушение Христа

Напуганные женщины открывали закрома, и, пока Иуда добрался до края селения, его сума оказалась набитой до краев милостыней.

Наступила зима, земля дрожала от холода. Многие деревья стояли голые и мерзли, но маслина, финиковая пальма и кипарис, благословенные Богом, сохраняли свое убранство в неприкосновенности и летом и зимой. И те из людей, кто был беден, тоже мерзли, словно потерявшие листву деревья. Иоанн набросил Иисусу на плечи свой шерстяной плащ и теперь тоже дрожал от холода, спеша поскорее добраться до Капернаума, чтобы открыть там материнские сундуки. Почтенная Саломея много напряла за свою жизнь, сердце у нее было доброе, и она раздавала вещи, не скупясь. Она даст товарищам теплую одежду, хоть скряга Зеведей и будет брюзжать, потому как именно она благодаря своему упорству и мягкости распоряжается в доме.

Торопился и Филипп. Он думал о том, что его закадычный друг Нафанаил все дни напролет сидит, согнувшись, за шитьем и штопаньем сандалий и постолов. За этим занятием проходила вся его жизнь – где уж тут найти время, чтобы мыслями вознестись к Богу и самому подняться ввысь, приставив к небу лестницу Иакова! «Скорее бы увидеть его и открыть великую тайну, дабы и он, горемычный, обрел спасение!» – думал Филипп.

Они свернули на более краткий путь, оставив слева богомерзкую Тивериаду, с ее проклятым тетрархом, умертвившим Крестителя. Матфей подошел к Петру, желая спросить, что он помнит о реке Иордане и Крестителе, чтобы подробно записать о том, но Петр отпрянул и отвернулся, опасаясь, как бы дыхание мытаря не осквернило его. Огорченный Матфей зажал под мышкой начатый свиток, задержался позади, разыскал двух погонщиков, которые бывали в Тивериаде, и принялся расспрашивать их, чтобы затем изложить на письме, как происходило нечестивое убиение. Правда ли, что тетрарх напился допьяна и смотрел, как пляшет перед, ним обнаженная жена брата его Саломея? Матфею надо было знать все подробности, чтобы затем увековечить их письменами.

Между тем они добрались до большого колодца в окрестностях Магдалы. Солнце скрылось, лик земной укутала тусклая мгла, черные нити дождя повисли в воздухе, соединяя небо с землей.

Магдалина подняла глаза, посмотрела в окошко и увидела, что небо темнеет.

«Наступила зима. Надо поторапливаться!» – прошептала она, рывком пустила веретено крутиться быстрее и поспешно принялась прясть отборную белую шерсть, которую раздобыла, чтобы сделать любимому теплый плащ и защитить его от холода. Время от времени она поглядывала во двор на большое гранатовое дерево, ветви которого изгибались под тяжестью плодов: Магдалина не сорвала ни одного, храня их для Иисуса.

«Велико милосердие Божье», – думала Магдалина. В один прекрасный день возлюбленный снова пройдет по ее улочке, и тогда она наберет полный передник гранатовых плодов и бросит их к его ногам. Он нагнется, поднимет один и освежит пересохшую гортань. Она пряла, смотрела на плоды граната и воскрешала в памяти свою жизнь. Жизнь эта начиналась и оканчивалась Иисусом, Сыном Марии. Сколько Горя, сколько радости было в этом! Почему он оставил ее? В последнюю ночь открыл дверь, словно вор, и ушел. Куда он направился? Снова будет бороться с тенями? Вместо того, чтобы вскапывать землю, плотничать или рыбачить на море и обладать женщиной – ибо она ведь тоже от Бога! – чтобы спать с ней. О, если бы только он снова прошел через Магдалу, она бы бросилась к нему с плодами граната в переднике и утолила его жажду!

И вот когда она мысленно представляла себе все это, проворно вращая искусной рукой веретено, с улицы донеслись голоса и шум шагов. Заиграла труба. Ба, да разве это не труба косоглазого Фомы-коробейника?! Звонкий голос кричал:

– Открывайте! Открывайте! Пришло Царство Небесное!

Магдалина вскочила с места. Грудь ее высоко вздымалась. Он пришел.

Пришел! Дрожь пробежала по телу, бросая ее то в жар, то в холод. Она бросилась как была, без платка, с волосами, распущенными по плечам, пробежала через двор, выскочила за ворота, увидала Господа, издала радостный крик и бросилась ему в ноги.

– Учитель! Учитель! – торопливо повторяла Магдалина. – Добро пожаловать!

Она забыла о плодах граната и о своем намерении, опутала святые колени рассыпавшимися по земле волосами цвета воронова крыла, все еще хранившими старые греховные благоухания.

– Учитель, Учитель, добро пожаловать! – торопливо повторяла она, нежно увлекая его в свое убогое жилище.

Иисус наклонился, взял Магдалину за руку, поднял ее. Он держал ее, очарованный и робкий, как неопытный жених держит невесту. Все тело его ликовало. Не к Магдалине наклонился он, не Магдалину поднял он с земли, – пред ним была душа человеческая, а он был ее нареченным. Магдалина дрожала всем телом, густо покраснев и прикрыв грудь волосами. Все смущенно разглядывали ее. Как она исхудала и побледнела, что за круги лилового цвета появились вокруг глаз, и даже пухлые губы зачахли, словно цветы, лишенные влаги!