Последнее искушение Христа

У портика Соломона собралось множество калек и оборванцев. Бледные, изголодавшиеся лица, горящие глаза, косо поглядывающие на холеных саддукеев, богатых, смеющихся хозяев и их жен, увешанных массивными золотыми украшениями.

— Доколе вы будете ухмыляться? — прорычал какой-то бедняк. — Близок уже час, когда мы свернем вам шею. Ибо сказал Учитель: «Бедные умертвят богатых и разделят между собой добро их».

— Ты плохо расслышал, Манассия, — перебил его человек с бледным лицом, овечьими глазами и волосами похожими на овечью шерсть. — Не будет больше ни бедных, ни богатых — все станут равными. Вот что значит Царство Небесное.

— Царство Небесное значит изгнание римлян, — встрял разговор верзила.

— Пока есть римляне, Царства Небесного быть не может.

— Ничего из слов Учителя ты так и не понял, Аарон, — сказал старик с заячьей губой, покачивая плешивой головой. — Нет ни израильтян, ни римлян, нет ни эллинов, ни халдеев, ни бедуинов — все друг другу братья.

— Все есть пепел! — воскликнул кто-то. — Вот что понял, вот что Я слышал собственными ушами. Учитель сказал: «Разверзнутся небеса — первый потоп был от воды, этот же будет от огня. Все — богатые и бедные, израильтяне и римляне — обратятся в пепел!»

— «И останутся, как бывает при обивании маслин, две-три ягоды на самой вершине или три-четыре, на ветвях», — говорит пророк Исайя. — «Смелее, ребята, мы и есть ягоды, которым суждеио уцелеть. Смотрите только, чтобы Учитель не покинул нас» — сказал черный как сажа человек с глазами навыкате пристально вглядываясь в покрытую белесой пылью дорогу на Вифанию. — «Что-то он запаздывает сегодня… Запаздывает… Смотрите, ребята, как бы он не улизнул от нас!»

— Куда он денется? — возразил старик с заячьей губой. — Бог велел ему сражаться в Иерусалиме. Здесь он и будет сражаться!

Солнце уже достигло середины неба. Каменный настил дымился. Жара усиливала смрад. Прошел нагруженный амулетами фарисей Иаков, расхваливая достоинства каждого из них: эти вот исцеляют от оспы, от острой боли, от рожи, эти вот изгоняют демонов, а самый мощный, самый дорогой убивает недругов… Он увидел калек и оборванцев, узнал их.

— Тьфу! Чтоб вам пропасть! — злобно захихикал Иаков своим ядовитым ртом и трижды сплюнул.

Оборванцы спорили друг с другом, каждый старался истолковать слово Учителя в соответствии с влечением собственного сердца, и тут перед ними вдруг появился высокий, внушающей почтение наружности старик с длинным посохом в руках. Он был весь покрыт потом и пылью, но его широкое, еще не тронутое морщинами лицо сияло.

— Мельхиседек! — воскликнул старик с заячьей губой.

— Что хорошего принес ты нам из Вифании? Лицо твое излучает свет!

— Возрадуйтесь и возликуйте, друзья! — воскликнул достопочтенный старик и принялся обнимать всех со слезами на глазах. — Покойник воскрес! Я собственными глазами видел, как он встал из могилы и пошел! Ему дали воды, и он выпил ее, ему дали хлеба, и он съел его, а затем заговорил!

— Кто? Кто восстал из мертвых? Кто воскрес?

Все бросились с расспросами к почтенному старосте. Из соседних портиков сбежались слышавшие его слова мужчины и женщины, подошло Также несколько левитов и фарисеев. Проходивший мимо Варавва услыхал краем уха шум и тоже подошел. Мельхиседек обрадовался, что столько людей собралось послушать его, оперся о посох и начал рассказ:

— Кто из вас знает Лазаря, сына Елиакимова? Недавно он умер, и мы похоронили его. Прошел день, другой, третий, мы уж забыли и думать о нем. И вот на четвертой день на дороге послышались голоса. Я спешно направился туда и увидел Иисуса, Сына Марии из Назарета, и двух сестер Лазаря, которые, припав к его стопам, целовали ему ноги и оплакивали брата.

«Если бы ты был с ним, он бы не умер, Учитель…» — причитали они, терзая на себе волосы.

«Верни его из царства мертвых, Учитель! Позови его, и он явится на зов!»

Иисус взял их обеих за руки, поднял с земли и сказал:

— Идемте!

Мы все поспешили за ними и пришли к могиле. Иисус остановился. Вся его кровь прилила к голове, глаза стали вращаться, исчезли, остались только белки, он издал мычание, словно бык находился внутри него, и ужас объял всех нас.

И вдруг, стоя так и содрогаясь всем телом, он издал дикий, невообразимый вопль, словно из преисподней, — так, наверное, кричат разгневанные архангелы:

— Лазарь! Выйди!

И тут же мы услыхали, как земля в могиле задвигалась и треснула, могильный камень зашевелился и медлеино-медленно стал подниматься. Даже сказать страшно. Никогда я не боялся смерти так, как этого воскрешения. Если бы меня спросили, что я предпочитают увидеть — льва или воскрешение, я ответил бы: «Льва!»

— Господи помилуй! Господи помилуй! — восклицали люди и плакали. — Говори, говори, почтенный Мельхиседек!

— Женщины визжали, многие из мужчин попрятались за камни, а прочие дрожали от страха. Могильный камень медленно-медленно поднимался. И вот мы увидели две руки желтого цвета, а затем — уже позеленевшую, потрескавшуюся голову, всю в земле, и, наконец, костлявое тело, завернутое в саван… Он поднял ногу, другую и вышел на свет. Это был Лазарь.