Последнее искушение. Эпилог

— Вам туда и не надо. Наоборот, в это время самое лучшее — поехать туда, где сейчас лето! Представляешь, Натуся! Здесь мороз и метель, а вы с Витей блаженствуете под пальмами у теплого моря. Красота!

Видно, ее идея уже вдохновила подругу — глаза у нее заблестели.

— А что? В это время чудесно в Карибском море. Я была на Кубе — там вообще круглый год лето. Однако, — глаза у нее погасли, — путешествие туда стоит очень дорого, и перелет через океан тяжелый.

— Да, я знаю, — подтвердила Светлана. — Но зачем лететь так далеко и тратить столько денег, когда есть отличное место и дешевле, и ближе.

Подруга вновь лишь вопросительно подняла глаза, и Светлана объяснила:

— Есть в Египте морской курорт — Шарм-эль-Шейх. Там, когда у нас зима, все цветет, тридцать градусов в тени и море теплое. Это вам подходит?

— Еще бы! Хорошая мысль. Вернется Витя, и мы все обсудим, — ответила Наташа, и было ясно, что эта идея уже овладела ее мыслями. «Дай-то им Бог поскорее помириться, — с надеждой подумала Светлана. — Друг без друга они пропадут с тоски».

Их разговор прервал приход Петра. Дверь он открыл собственными ключами и, раздевшись, заглянул на кухню.

— Вот вы где! А я-то понять не мог: почему не слышно музыки? Обычно, когда репетируете, ваш концерт, — пошутил он, — слушают все соседи!

— Концерт еще состоится, — весело ответила ему мать. — Но сначала мы поедим и попьем чаю с пирогом, который испекла нам Натуся. Ты пока пойди к сестричкам. Мы вас позовем.

* * *

Михаил пришел, когда домашний концерт уже подходил к концу. Светлана блестяще исполняла бессмертного «Соловья» Алябьева, а Петр с сестричками, сидя обнявшись на диване, с упоением внимали ее великолепному голосу. Тихо поздоровавшись, Михаил сел в кресло, чтобы тоже послушать романс, который жена пела много раз и которым всегда восторгался. Но, допев последний куплет, она сразу захлопнула ноты.

— Все, концерт на сегодня окончен! — весело объявила Светлана детям и мужу. — Сейчас будем пить чай! Идем в столовую!

В этот раз яблочный пирог Наташе особенно удался, и дважды повторять приглашение не пришлось. С первым куском все разделались молча, но когда хозяйка налила еще по чашке, Наташа, скорее чтобы поддержать разговор, спросила:

— Слышала, Петя, ты взял себе водителем друга детства? Это тот шустрый мальчик, которого я не раз встречала здесь, когда ты был еще школьником?

— Да, тетя Наташа, это тот самый. Дмитрием зовут, — подтвердил Петр.

— А почему водителем? — удивленно подняла она брови. — Наверное, больше ничего не умеет? Витя говорил, что он, вроде, моряк.

— Что еще вам сказал о нем дядя Витя? — рассердился Петр, но быстро взял себя в руки: — Митя не только шофер, но и мой телохранитель. Он сам меня об этом попросил: хочет быть рядом!

— Вот это и подозрительно! — не удержавшись, высказал свое мнение Михаил. — Петя предложил ему — как механику — заведовать всем заводским транспортом, а он отказался. Разве не чудно, Натаха?

— Да уж. И Витя еще сказал, будто у него преступные наклонности, — припомнила Наташа. — Может, зря ты, Петенька, ему так доверяешь? Не лучше сначала проверить на другой работе?

Петр, слушая ее, сморщился — будто проглотил что-то кислое.

— Да вы что, все сговорились — лезть в мои дела? — сердито бросил он, еле сдерживая гнев. — Ну почему, тетя Наташа, я не должен доверять своему другу детства, раз он хочет быть со мною рядом, как это было когда-то?

— Потому, что он уже взрослый и с явно уголовными наклонностями. У таких людей на первом месте корысть, и вдруг — сплошная романтика! — за нее ответил ему Михаил. — Это подозрительно и требует проверки! Не надо, сын, сердиться на тех, кто из добрых чувств тебя предупреждает!

Но Петра уже допекли эти предупреждения. «Нет, надо положить конец их нравоучениям! — заводя себя, решил он. — Иначе им конца не будет». И жестко глядя на отца, медленно произнес:

— Мне не хотелось ссориться, папа. Но сколько можно вам повторять: я уже не мальчик и хочу жить своим умом! Не навязывайте мне своих советов! Когда понадобится — сам попрошу!

Он никогда еще так не разговаривал с родителями. Его слова прозвучали столь резко, что все были шокированы, даже девочки. Михаил, потемнев лицом, молчал, и первой пришла в себя Светлана. Еле сдерживая гнев, сказала:

— Ты перешел все границы, Петя, и так оставить это нельзя. Девочки, идите к себе, — скомандовала дочерям. — У нас сейчас будет взрослый разговор.

Оля с Надей послушно встали и направились к двери.

— Сейчас Пете попадет, — выходя шепнула сестричке более бойкая Оля. — Очень уж грубо он говорил с папой и тетей Наташей. Правда?

Когда дверь за ними закрылась, Светлана строго посмотрела на сына.

— Может, объяснишь причину своей дерзости? Наш родительский долг — предупредить тебя об опасности! Разве можно на это обижаться? Как ты смеешь так разговаривать с отцом?

Петр понимал, что ведет себя неправильно и дело идет к ссоре, но решил не отступать. «Если пойду на попятную, они уже не отстанут, — мысленно заключил он, — замучают своими наставлениями». И, насупившись, не глядя им в глаза, ответил: