Последнее японское предупреждение

– Ой, да Моисею Израилевичу до нее дела нет, по-моему. Седьмая вода на киселе – родственница жены!

– Но к нам-то он ее устроил… Ведь это он папе предложил. Помню, я заикнулась, что нужна приличная женщина, лучше со специальным образованием, чтобы Соню из школы забрать и уроки делать, когда меня нет, а дядя Моня тут как тут – вот, мол, Лена…

Никита, округлив от удивления глаза, смотрел на меня.

– Вы что же, думаете, что?..

– Я не думаю, я пытаюсь сопоставить факты. Сейчас никого нельзя сбрасывать со счетов, никого! Даже дядю Моню.

– А не круто берете?

– Нет, – отрезала я, – вспомни Бесо и его развеселых племянников и приемных сынков!

– Ну, там другая ситуация была, и сам Бесо ни при чем оказался.

– Ну, и тут может быть, что дядя Моня ни при чем. Но факт остается фактом – родня его? Его. Соня пропала? Пропала.

– И не факт, что пропала при помощи Лены, – закончил Никита. – Я понимаю, вы всех подозреваете, это правильно, наверное, но до абсурда не надо доводить, а? Давайте сосредоточимся на том, что имеем. Мне почему-то не нравится одна фамилия при двух разных именах и запись их на одной странице с упоминанием о Важиной.

– Ну, и почему? Не вижу связи.

– И я пока не вижу. Но она ведь может быть.

– Почему это? – упиралась я, и Никита со вздохом махнул рукой:

– Ну, тут все ясно. Как Моисея подозревать, так нормально, а как мне что-то не понравилось, так сразу – «почему» и «зачем».

Я засмеялась и похлопала его по плечу:

– Ладно, извини. Можно проверить, конечно, но только завтра.

– Да, я уже подумал, что можно Савву заслать.

– А предлог?

– Нууу… можно к Важиной подкатить.

– Ну, подкатил. Дальше?

Никита почесал макушку:

– Да фиг знает… Пусть сам придумывает, в конце концов, он у нас детектив, вот пусть и крутится.

– Мне кажется, с моими просьбами ему вообще некогда брать другие заказы. Честнее уже выкупить его агентство и сделать его своим. При нашей жизни, кстати, неплохое вложение, – усмехнулась я. – Беда в том, что твой братец никак не желает брать с меня деньги за услуги. Как бы нам это урегулировать, а?

Телохранитель только плечами пожал. Все мои попытки заплатить Савве за услуги разбивались о категорическое «нет», и я чувствовала свою вину – ведь за время, потраченное на меня, Савка мог заработать на других клиентах. Я хотела сейчас привлечь к решению этой проблемы Никиту, но, кажется, ошиблась, и телохранитель придерживается тех же взглядов, что и его брат. Свою помощь мне Никита всегда мотивировал тем, что мы с ним «дружим», хоть он меня и охраняет, но деньги-то ему за работу платит мой отец, так что финансово мы никак не связаны.

– Понятно, помощи от тебя не будет, – констатировала я. – Но тогда с Саввой сам разговаривай.

– И поговорю, делов-то! Но вот теперь что еще интересно… Зачем Ленке столько информации о двух тетках с одинаковой фамилией?

– Может, это подруги ее какие-то.

– Ну да – и она на них целое досье собрала, да? Кто папа, кто мама… Кстати. – Никита вдруг взял один из снимков и впился в него взглядом, потом выхватил из пачки еще, положил рядом, и долго изучал теперь уже оба. – Александра Ефимовна, а ведь они сестры, эти тетки. Более того – двойняшки или близнецы, судя по дате рождения.

Я развернула оба снимка к себе, потом взяла еще один, лежавший сверху в кучке еще не просмотренных, и ахнула, чувствуя, что сейчас потеряю сознание.

– Что? – спросил Никита, и я, сунув три фотографии в карман кофты, сказала:

– Забудь. Просто забудь и не говори об этом никому, понял? Никому, Никита – я это серьезно. И найди мне все, что сможешь, об этих девках. Все – до мельчайших подробностей.

С этими словами я поднялась и вышла, оставив телохранителя с открытым от удивления ртом – я никогда не разговаривала с ним таким тоном.

Дома спал Акела, и я, закрывшись в ванной, вынула три фотографии, измявшиеся в кармане, расправила их и снова внимательно перечитала все, что там было написано. Нет, этого просто не может быть…

Утром, сидя за столом, я не могла затолкать в себя ни куска, даже кофе выпить не могла, и все домочадцы, включая тетку, немного отошедшую от вчерашнего шока, не преминули высказать мне свое мнение по этому поводу. Мы по умолчанию не говорили о Соне, но каждый – и это было видно – не переставал думать об этом. Вслух не говорили, чтобы не дергать друг друга, и так все были на взводе. Папа, не вполне оправившийся после приступа, разговаривал с кем-то по телефону и выглядел растерянно. Это мне не понравилось. Сашка в строгом костюме торопливо пил кофе – собирался в банк. Папа, закончив разговор, обратился к нему:

– Ты в контору?

– Да. Есть дело, – коротко ответил муж.

– Ну-ну… – протянул папа. – А ты? – это относилось ко мне.

Мои планы зависели от Никиты и Саввы, а пока я собиралась сидеть на телефоне и ждать. Ждать, ждать, ждать – неизвестно чего, правда.

– Я дома. Заведующий сказал, что могу за свой счет дни взять.

– Хорошо.

– Ты, надеюсь, составишь мне компанию и полежишь, да? – с нажимом спросила я. – Врач очень настаивал.