Последнее дело

До сих пор все шло прекрасно. Мой багаж был уже на месте, и я без труда нашел купэ, указанное Холмсом, тем более, что оно было единственное, на котором стояла надпись: «занято». Меня беспокоило только то, что Холмс еще не явился. До отхода поезда оставалось всего семь минут. Напрасно я искал тонкую фигуру моего друга среди путешественников и провожавших. Не было и следа его. Несколько минут я употребил на то, чтобы помочь почтенному итальянскому патеру, пытавшемуся объяснить носильщику на ломанном английском языке, что багаж его следует отправить через Париж. Затем, еще раз оглянувшись вокруг, я вернулся к себе в купэ, где нашел своего престарелого приятеля итальянца. Носильщик усадил его ко мне, несмотря на надпись «занято». Бесполезно было объяснять патеру, что он не имеет права на место в купэ, так как я знал по-итальянски еще менее, чем он по-английски. Поэтому я только пожал плечами и продолжал высматривать своего друга. Дрожь пробегала у меня по телу при мысли, что причиной его отсутствия могло быть какое-нибудь несчастье, случившееся с ним ночью. Кондуктор уже захлопнул дверцу купэ, раздался свисток, как вдруг…

— Вы не удостоили даже поздороваться со мной, милый Ватсон, — проговорил чей-то голос.

Я обернулся в неописанном удивлении. Старый патер повернулся лицом ко мне. На одно мгновение морщины разгладились, нос отодвинулся от подбородка, нижняя губа подтянулась, рот перестал шамкать, огонь мелькнул в тусклых глазах, сгорбленная фигура выпрямилась. Но в следующую же минуту все тело опять сгорбилось, и Холмс исчез так же быстро, как появился.

— Боже мой! — вскрикнул я. — Как вы поразили меня.

— Нужно соблюдать осторожность, — шепнул Холмс. — У меня есть основание предполагать, что они напали на наш след. А! Вот и сам Мориэрти!

В это мгновение поезд двинулся. Выглянув из окна, я увидел высокого человека, бешено расталкивавшего толпу и махавшего рукой, как бы желая остановить поезд. Однако было уже поздно; быстрота хода все увеличивалась, и скоро мы уже отъехали от станции.

— Благодаря принятым предосторожностям, нам все-таки удалось отделаться от него, — проговорил, смеясь, Холмс.

Он встал и, сбросив сутану и шляпу, спрятал их в свой ручной мешок.

— Видели вы утренние газеты, Ватсон?

— Нет.

— Значит, не знаете ничего о том, что случилось в улице Бэкер.

— В улице Бэкер?

Ночью подожгли нашу квартиру, но большого вреда не сделали.

— Боже мой! Да ведь это невыносимо, Холмс.

— Должно быть, они совершенно потеряли мой след после ареста малого с дубиной. Иначе им не пришло бы в голову, что я вернусь домой. Однако они, очевидно, проследили вас, и потому-то Мориэрти явился на станцию. Не сделали ли мы какого-нибудь промаха?

— Я сделал все по вашим указаниям.

— Нашли карету?

— Да, экипаж ожидал меня.

— Узнали кучера?

— Нет.

— Это — мой брат Майкрофт. В подобного рода случаях хорошо иметь кого-нибудь своего, чтобы не брать в поверенные наемных людей. Но надо подумать, что нам делать с Мориэрти.

— Так как мы едем с экспрессом, согласующимся с отъездом парохода, то, мне кажется, мы совершенно отделались от него.

— Вы, очевидно, не поняли меня, милый Ватсон, когда я говорил вам, что по уму этот человек равный мне. Не можете же вы допустить, чтобы я, преследуя кого-нибудь, растерялся бы от такого ничтожного препятствия. Отчего же вы можете предположить это о нем?

— Что же он сделает?

— То, что сделал бы я.

— А что бы вы сделали?

— Заказал бы экстренный поезд.

— Но ведь это будет поздно.

— Нисколько. Наш поезд останавливается в Кентербёри, а до отхода парохода проходит по крайней мере четверть часа. Он догонит нас там.

— Можно подумать, что мы преступники. Прикажите арестовать его сейчас же по приезде.

— Это значило бы погубить работу трех месяцев. Мы поймали бы крупную рыбу, а мелкая ушла бы из сети. В понедельник мы поймаем всех. Нет, арест немыслим.

— Что же нам делать?

— Мы выйдем в Кентербёри.

— А потом?

— Потом проедем по соединительной ветви в Ньюгавен, а оттуда в Диепп. Мориэрти опять сделает то же, что сделал бы я. Он проедет в Париж, заметит наш багаж и будет поджидать нас дня два в помещении для хранения багажа. Мы же в то время приобретем пару ковровых мешков, поощрив таким образом промышленность тех стран, по которым путешествуем, и спокойно проедем в Швейцарию через Люксембург и Базель.

Я слишком привычный путешественник, чтобы потеря багажа могла серьезно обеспокоить меня, но, признаюсь, мне было неприятно скрываться и укрываться от человека, за которым значилось столько страшных преступлений. Однако было очевидно, что Холмс понимал наше положение лучше, чем я. Поэтому мы вышли в Кентербёри, где узнали, что поезд в Ньюгавен отходить только через час.

Я смотрел несколько печальным взглядом вслед быстро исчезавшему поезду, увозившему мой багаж, когда Холмс дернул меня за рукав и указал вдаль на линию железной дороги.

— Видите! Уже! — сказал он.