Слушать было очень интересно. Жаби прямо видела, как из кустов выскакивает злодей, толкает белку в воду и, хохоча, исчезает. Или как другой злодей отнимает кексы у голодной мышки.
Когда-то животные собрались и придумали законы, запрещавшие вытворять подобные глупости. Да-да, ведь в лесу действительно были такие, которые толкались и таскали кексы. Но теперь баловству положен конец! Полиция строго следит, чтобы никто не совершал нехороших поступков. И Жаби гордилась тем, что она полицейский.
Иногда она указывала на какую-нибудь букву и спрашивала, как она называется.
— Это «ж», — говорил Гордон. — Похоже на жука с лапками.
Или:
— «О». Как о-орех, — рассказывал он.
В тот вечер Жаби выучила столько букв, что в голове у неё шумело.
Комиссар закрыл тяжёлую книгу.
— Я должен сказать тебе кое-что важное, — начал он. — Ты так хорошо работаешь — я хочу, чтобы ты тоже была комиссаром…
Но Жаби уже уснула.
Она спала с открытым ртом.
— Маленький комиссар полиции, — сказал Гордон. — Сладких снов!
И Жаби действительно снились сладкие сны.
Ей снилось, что она переоделась и отправилась на расследование. Ей снилась Книга законов и особенно § 867: запрещается дразнить мышь-полицейского с большими ушами и красным носом.
Гордон тоже лёг.
Вот бы мне приснился мамин пикник, думал он.
Глава 8. Жаби периодиваица
Жаби встала рано-рано, вытащила из-под кровати сундук и принялась в нём рыться.
Там хранились старинные шпионские наряды и всякая смешная одежда, которую Гордон отобрал у злодеев, или нашёл в заброшенных домах, или купил, чтобы надевать на маскарады и праздники.
Сперва Жаби нашла чёрную шляпу с широкими низкими полями, большие очки, накладные усы, рваную куртку нищего и докторский халат. Нет, всё это не годится.
Под тонкой дымчатой тканью лежала пара огромных ушей и большой красный мышиный нос. А вот это то, что надо.
Жаби села за стол и на бумажке написала:
ЖАБИ ПЕРИОДИВАИЦА.
Да-да! Жаби переодевается. Она была так рада, что умеет писать. Она поцеловала листок и нежно погладила буквы. А потом поставила печать. Ка-данк!
План заключался в том, чтобы пойти в лес и выглядеть
— А-ГАА! Именем закона! Немедленно пройдёмте в отделение!
Тогда дразнильщик, возможно, удивится. Или даже заплачет… Но ничего не попишешь, дразниться запрещено. Всех обидчиков надо разоблачить. Пусть учатся быть добрыми. Жаби очень нравилась работа полицейского.
Она надела уши и нос. Посмотрелась в зер-
кало. Её теперь не узнать. Жаби захихикала, но сразу же замолчала. Смеяться над смешными ушами нельзя!
И тут как раз проснулся комиссар.
Он открыл глаза и увидел сквозь проём в двери, что к ним в участок пришёл какой-то необычный забавный зверь.
Да ну его, подумал Гордон. Жаби прекрасно сама разберётся со странным посетителем, решил он. У неё так хорошо получается беседовать с чудаками.
Гордон повернулся на другой бок. Ему очень хотелось спать. И он мигом снова захрапел.
За порогом дома стоял туман. Лес был серый и таинственный. Луг — страшный и призрачный. Жаби дрожала, влага проникала под одежду.
У Жаби замёрзло всё, кроме носа — накладной нос отлично согревал.
Она села на пенёк. Мимо в тумане пролетали птицы, Жаби слышала, как они машут крыльями и сипло кричат. Но ничего не видела. Это было жутко.
Жаби стало страшно. И зачем она пошла одна? Надо было немного подождать, и её надёжный сильный друг пошёл бы с ней. Хотя нет, это исключено! Ведь тогда дразнилыцик не посмеет…
Вдруг Жаби услышала загадочные звуки. Вокруг всё шуршало. И стучало. Что это — птица? Или привидение?
Бум-бум-бум, — доносилось до Жаби.
— Эй, кто здесь?
Никто не ответил.
К ней приближались чьи-то громкие шаги. И грозный гул голосов:
Уф, какой ужас. Жаби жалела, что отправилась одна в этот призрачный лес.
— Мама! — пискнула она.
БУМ-БУМ-БУМ!
Ещё ближе. Спасите!
Жаби ничего не могла с собой поделать. Страх вонзил в неё свои когти. Жаби сунула большой палец в рот и начала сосать: чмок-чмок-чмок, сосала она.
Из леса вышла длинная вереница малышей в цветастых жилетах. Мышата, кротята, бельчата. У каждого был рюкзачок с соком и кексами. В руках каждый держал походную палку.
— Привет, мышка! — закричали дети и помахали Жаби.
Последней шла воспитательница-мышь, держа за руку маленького жабёнка. Они остановились. На жабёнке была голубая шапочка.
— Я буду играть в грязи и глине, — радостно пропыхтел он. — Пока?
По-прежнему с пальцем во рту Жаби стояла и смотрела, как дети исчезают в тумане.