После Второго Солнца

В этот момент Влад, сидевший на полу, услышал возглас Ивана, который свалился на пол, не удержав заднюю дверь автобуса. Увидев, что самый старший пятится назад, а в салон пытаются запрыгнуть несколько некрофагистов, молодой раб моментально схватил дробовик с пола, и, перешагнув Ивана, встал у двери. Опустившись на одно колено, Влад дернул затвор на дробовике, и принял позу стрелка с упором вперед. В этот момент он не думал ни о чем, кроме борьбы, ведь он так привык к этому и даже немного истосковался, будучи покорным и бесправным рабом. Сейчас его сознание было чистым, целиком и полностью направленным на сохранение своей жизни и жизней окружающих его людей. Только заметив, что два человеческих тела очень ловко забрались в салон, он покрепче ухватился за ствол оружия, а затем, выждав момент между ударами сердца, спустил курок. Некрофагисты, которые были полностью голыми, со светло – желтой кожей и множеством омерзительных дефектов на ней, словно на секунду устремили свои взгляды на ствол дробовика, который моментально плюнул пламенем и вышвырнул их из автобуса. Барабанные перепонки Влада вновь едва не разорвались от шума выстрела, а плечо обжигало ноющей болью от отдачи, но это нисколько не умаляло предоставленного шанса на спасение. Подобравшись к мятой двери, он тут же ее захлопнул и подпер своей спиной, в то время как Иван удерживал очередную прогнувшуюся решетку на окнах. Однако некрофагисты продолжали наступать. Влад уже думал, что не удержит дверь своим телом, но в последний момент автобус тронулся, после чего резко затормозил, а затем вновь продолжил свой путь, перемалывая под своими колесами человекоподобных существ. Обратный путь для автобуса был весьма труден, он то и дело подпрыгивал на ландшафтных неровностях и буквально каждую минуту увязал в грязи, чудом покидая ее. После недолгой езды по полю, окруженному капканами, водителю удалось вывести транспорт на то, что раньше называлось дорогой. Автобус ехал не быстро, иногда подскакивая на кочках и прочих ямах. Люди внутри салона сидели молча, и каждый думал о своем, занимаясь каким-либо делом. Геннадий вел автобус, Сергей орудовал напильником желая скрыть клеймо Цеха на оружии, Иван задумчиво вглядывался в карту, а Влад, поджав ноги под себя, смотрел вдаль: на бесконечные поля с черными лесными массивами под серым небом. Снег что был вчера, растаял, оставив после себя грязную почву и холодный воздух. Это и была свобода, возможность двигаться абсолютно в любом направлении. Бесконечный круг ежедневно повторяющихся событий был разорван и неизвестность завтрашнего дня, хоть в нем и поджидает смерть, радовали сердце человека. Боль в висках от безысходности отступала с каждой минутой, сменяясь яркостью восприятия жизни, дышалось куда легче и от этих ощущений Владу становилось волнительно, причем настолько, что было страшно. В глубине души он боялся перемен, но знал, что в данном случае они были необходимы и сулили все что угодно, кроме отчаяния, уныния и боли. Задумчиво вглядываясь в мятый потолок автобуса, с огромной брешью в нем, он пытался что-то вспомнить, что, как и ранее хотело пробиться из глубин его сознания. Но все равно, он не мог этого сделать, от чего ему становилось еще хуже. Из-за этих мысленных терзаний, в голову Влада вбивалась какая-то чушь, какие-то странные образы и звуки, смысл которых был непонятен ему. Он всегда боялся собак, но именно сейчас он думал о тех жестоких тварях, что содержались в охране Цеха. Ему был неприятен запах железа, но мысли о нем навязчиво протискивались в его голову. До ужаса неприятный хруст, треск и хлюпанье… Влад не понимал, зачем он это представляет, ведь от этих мыслей и образов ему становилось страшно и на глаза едва не наворачивались слезы, но он не мог остановиться и продолжал об этом думать, тем самым сильнее и сильнее вгоняя себя в подавленное состояние. Спустя долгие минуты мучений, все прекратилось, так как автобус подскочил на очередной яме и Влад едва не упал со своего сидения. Благодаря этому он был вырван из тех мучительных размышлений, что не давали ему покоя. Решив вновь насладиться свободой, он прилег на сидения и погрузился в приятный мир воспоминаний; в то время, когда он был со своей семьей и все проблемы, хоть и с большим трудом, но были вполне разрешимы. Разумеется, иногда приходилось спать, будучи голодным, по несколько суток подряд работать в Крепости, дабы была возможность обратиться к врачу и конечно ежедневные бои с некрофагистами, а иногда, даже с другими людьми – но это был смысл жизни. Смысл жизни абсолютно каждого человека. Это была борьба, наградой за которую была человеческая жизнь, высшая ценность как считал Влад. Но еще большей ценностью он считал возможность человека принимать решение, а не быть тем, кто это сделает за него. И наконец-то он получил возможность сделать свой собственный выбор самостоятельно. Обдуваемый холодным ветром, пробивавшимся сквозь металлическую обшивку автобуса, Влад согревал себя теми самыми воспоминаниями, которые хотел вновь пережить. Поэтому он был намерен при первой же возможности добраться до своего дома в руинах города. И только сейчас его посетила мысль о том, что если его брат мог спастись, то вероятно он сейчас ждет Влада в их жилище. Наконец-то он начал думать более оптимистично. Путь по остаткам дороги, казался слишком долгим, и изредка приходилось останавливаться, чтобы починить транспорт, а ближе к закату внутри салона все было пропитано едким дымом, вырывавшимся из-под капота в сопровождении шумных хлопков. Свернув с прямой дороги, чудо инженерной мысли в первой же яме встало на месте. Будто в агонии, автобус начал задыхаться кашлем двигателя, а затем и вовсе замолк навеки последним громким свистом, источая из-под капота еще более густой и черный дым. Хлопнув по корпусу, Гена добродушно произнес: