После всех этих лет

Голосом, хорошо поставленным в подготовительной школе Истерн Истеблишмент и немного смягченным медлительностью речи Бедфорд-Стювизанта, где она провела свои первые четырнадцать лет, она сказала:

— Нет. Маделейн сказала, что ей надо домой. Уверена, она поторопится увидеться со своей музой, чтобы продолжить, «создавать» литературу. Разве ее может что-нибудь остановить?

— А Стефани?

Она вздохнула:

— Кстати. Не смогла бы ты расписать деревянную тарелку для Стефани?

Стефани оставила карьеру, чтобы вести жизнь образцовой провинциальной дамы.

— Рози, что я могу сделать для тебя, — спросила снова Касс. — Я сделаю все, что в моих силах.

— Не могла бы ты уладить мои дела в школе на следующую… — чудовищность случившегося в моей кухне только тут стала доходить до моего сознания.

— Тебе необходимы две или три недели, — вынесла свое решение Касс. — До конца семестра. А лучше до конца года.

Когда это ваш близкий друг да еще и заведующая вашей кафедрой — это трогает. В течение всех десяти лет, что мы работали вместе, я никогда не обращалась к Касс ни с какими просьбами.

— Возьми столько времени, сколько тебе необходимо. Если возникнуть какие-либо затруднения, я справлюсь.

Рука Касс была большой, теплой, удобной. Тут я обнаружила, что все еще сжимаю ее. Я разжала пальцы.

— Касс.

— Что?

— У меня могут быть проблемы.

Она продемонстрировала свою способность поднимать вверх одну бровь.

— Какие?

— С полицейским сержантом, занимающимся этим делом. Мне кажется, он мне не верит.

Касс вытянула шею и подняла свой двойной подбородок, прислушиваясь, будто жизненно важная информация передавалась на частотах недоступных человеческому уху. Выслушав все, она посмотрела мне прямо в глаза.

—Рози, я напомню тебе. Это жизнь, а не детективный роман.

— Знаю, но мне кажется, дела идут не совсем хорошо.

— Почему ты думаешь, что у тебя могут быть с ним проблемы?

— Он считает весьма знаменательным фактом, что Ричи пришел именно сюда, чтобы оказаться убитым.

— Не совсем глупое умозаключение.

— Нельзя ли поменьше иронической беспристрастности? И чуть больше сочувствия?

— To, что он говорит, на самом деле заслуживает внимания. Но это не значит, что он затащит тебя в камеру и начнет бить резиновой дубинкой. Почему Ричи был здесь?

— Откуда я знаю?

— Ты не приглашала, его? Не говорила: «Заходи, когда будешь по соседству»?

— Нет. Он знал, что ему не нужно приглашения. Но как он очутился здесь среди ночи?

Касс что-то жевала. Она была рождена, чтобы жевать. Чем быстрее двигались ее челюсти, тем лучше работала голова. Она считала это одним из своих пороков, но редко выходила из дома без жевательной резинки Чарльстон в сумочке.

— Не хочешь соленых орешков ила сухарик? — спросила я.

— Нет-нет, спасибо. Скажи, почему Ричи решил пробраться в твой дом тайком?

— Может, он хотел повидаться со мной?

— Среди ночи?

Слова горохом посыпались из меня:

— Послушай, если бы Ричи вдруг решил вернуться ко мне, он не стал бы украдкой подниматься по лестнице и незаметно залезать ко мне в постель. Он всегда был… волнующим, возбуждавшим… Я имею в виду, среди всех в Шорхэвене. Ты же знаешь, как он отличался от остальных мужчин. Девяносто процентов их — евнухи. Серые. Несексуальные.

— В таком случае, Теодор — бежевый.

Муж Касс был издателем консервативного журнала «Стандартс». Он был совсем не бесполым, хотя не подтверждал миф о сексуальном превосходстве черных мужчин.

— Ричи был не таким. Он…

Касс говорила мягко:

— На прошлой неделе, когда мы ужинали в этом новом японском ресторане, ты сказала, что, наконец, поняла, что Ричи больше не любит тебя, что он любит Джессику и собирается на ней жениться.

— Возможно, я ошибалась тогда, на прошлой неделе. Может, она уже надоела ему?

— Отчего?

— Ну, только не смейся.

— Хорошо. Я буду сдерживаться.

— Она не страстная женщина.

— Его адвокат разговаривал с твоим по телефону и сказал, что Ричи ищет примирения, потому что ему не хватает твоей страстности?

Касс знала, черт побери, что мой адвокат звонила мне днем раньше и сообщила, что Ричи так не терпится жениться на Джессике, что он сдается и принимает все наши условия.

— Это выглядит так, будто он пришел ограбить тебя, объясняя это своей любовью к тебе.

— Видимо, не так.

— Тогда — как? — поинтересовалась Касс.

Я пожала плечами.

— Рози, ты не можешь быть пассивной в такой момент, как сейчас. Подумай! Что ты говоришь?! Что… Кто этот скучный персонаж в романе Дороти Сейерс, который ты заставляла меня прочитать?

— Лорд Питер, и он совсем не скучный.

— Эти книги развивают сентиментальность. Хорошо. Как бы поступил лорд Питер?

— Он попытался бы выяснить, зачем Ричи приходил. Возможно, он захотел бы узнать, приходил ли Ричи с кем-нибудь. О! Касс! Может, он приходил с Джессикой?

— Зачем ему приходить сюда с Джессикой?

— Откуда я знаю?

— Может, у него возникло желание заняться с ней любовью на твоем кухонном столе? Посмеяться над тем, какие ты выбираешь салфетки?

— Я выбираю красивые, салфетки.

— Особенно те, вышитые, с фруктовым орнаментом. Ну-ну. Однако к делу: Ричи не приведет Джессику сюда. Ты знаешь это. И я знаю это. И полиция знает это.