После третьего звонка

Алексей терпеливо, с добродушной улыбкой, выслушал жалобы Виктора, а потом заснул прямо за столом. И тогда впервые появилась Таня...

Белое облачко, слабо очерченное возле стены, сначала показалось Виктору дымком от сигарет. "Накурили, - подумал он, - хоть топором вырубай. Клубится, как из трубы".

Виктор вяло помахал в прокуренном воздухе рукой, лениво пробуя развеять дым, но он сгустился еще сильнее и начал принимать человеческие очертания. По всей вероятности, женские. Виктор похолодел. Сердце на мгновение остановилось, а потом застучало со скоростью падающего с крыши камня. "Допился, крыша поехала, - мрачно констатировал Виктор. - А чего, запросто! Самое оно! Видения, призраки, глюки... Это конец. Надо бы разбудить Алешку... Или не надо? Он все равно ничего не увидит... Ну что ж, с непрошеными гостями положено знакомиться".

- Крашенинников, - с трудом разодрав склеившиеся, непослушные губы, сказал Виктор и склонил голову, стараясь не глядеть на таинственное облачко. - Привидение, насколько я понимаю?..

Он едва дотянулся до сигареты - руки и ноги словно парализовало - и закурил. Чуточку полегчало.

- Ты не узнаешь меня, Витя? - низким женским голосом с удивительно знакомыми интонациями произнесло привидение и подплыло ближе. - Разве ты забыл меня? Хотя прошло уже без малого двадцать лет...

Алешка безмятежно спал и ничего не слышал. Виктор вгляделся - неясный в полусумраке подвала и зимнего вечера облик. Странно знакомый и близкий, он настойчиво вырисовывался в этом колеблющемся сгустке, рожденном причудливой игрой теней и его собственного воображения. Сместилось и потекло назад время, потеряли устойчивость стены, смешались формы, грани и очертания мебели и картин, рухнули все материалистические основы. Мысли, на секунду смешавшись, неожиданно стали ясными и четкими. Страх придавил Виктора к стулу всей своей невыносимой тяжестью и болью открытия: он узнал...

- Таня... - глухо прошептал он. - Танечка... Где ты была столько лет? И почему пришла именно сегодня?

Таня вздохнула и опустилась на диван.

- Это долго рассказывать, - сказала она. - У нас еще будет много времени впереди. Если хочешь, я буду приходить к тебе часто. Алеша спит?

- Да, - встрепенулся Виктор. - Разбудить его?

- Не нужно, - сказала Таня. - Я долго следила, думала, он уйдет, но все-таки не утерпела. Я пришла поздравить тебя с выставкой. Ты ждал ее столько лет!

- Спасибо, - ответил понемногу приходящий в себя Виктор. - Вот, видишь, наконец, дождался... Правда, никакой радости это событие не принесло. По-моему, его никто даже не заметил...

- Ну почему же? - возразила Таня. - Его заметили. Просто люди сейчас слишком поглощены другими занятиями, но все увлечения проходящи. А ценности на Земле неизменны и непреложны, чем бы их ни пробовали на время заменить. Замена неравнозначна. У тебя там есть одна картина...

Таня замолчала, задумавшись. Крашенинников ждал, с трудом пробуя осмыслить происходящее. Он сошел с ума, нарезался до белухи или просто соприкоснулся с другим миром, о существовании которого всегда подозревал, но которого до сих пор никогда не ощущал в реальности? Что же здесь действительно реально?

- Это странная картина, - снова заговорила Таня. - Я ее очень хорошо запомнила. Мир на ней остался отгороженным тремя стенками будки-автомата старого образца, теперь таких уже нет, четвертая - стена дома. Жизнь словно сосредоточилась в маленьком стеклянном пространстве, где будто плавает в воздухе аквариума без воды девушка с бледным и уставшим лицом. Она счастлива, сияет, светится, улыбается и верит тому, что ей говорят... Кто с ней разговаривает? Уж не Туманов ли?

Виктор удивился.

- Откуда ты знаешь Туманова? Вы с ним незнакомы... А когда ты сегодня была на выставке? Я не видел тебя там...

- Я все про тебя знаю, но это неважно, - задумчиво сказала Таня. - Просто для тебя пришла пора меня увидеть. Расскажи, как ты жил все эти годы. Словно мне ничего неизвестно. Сможешь представить? Я скучала без тебя, Витя...

- А я... - начал Виктор и внезапно осип. - А я... - продолжал он хриплым пропитым голосом. - Я вообще не жил без тебя, Танечка... С тех пор, как я... как ты... ушла туда... далеко-далеко... навсегда... насовсем... я больше не знаю, что такое жить... Спал, ел, запоем работал... Да, вот видишь, творил, создавал картины. Иногда даже неплохие. Женился, разводился, опять женился. У меня появлялись дети. Я заводил любовниц. Разброд и шатание. Без конца и без края... Семья для художника - экологическая среда.

Таня слушала внимательно и спокойно, не перебивая.