После «Структуры научных революций»

Рожденные в нем существа должны принимать его таким, как он есть. Конечно, они могут взаимодействовать с ним, изменяя и его, и себя в этом процессе, и новые поколения будут рождаться уже в изменившемся мире. Это похоже на природу оценок, рассматриваемых в исторической перспективе: то, что требует оценки, является не первоначальным, а измененным убеждением, хотя в нем что-то сохраняется от первоначального. Здесь же то, что люди изменяют или изобретают, является не миром самим по себе, но его изменением в некоторых отношениях, однако общее положение сохраняется.

Таким образом, в обоих случаях изменения совершаются не вполне по нашей воле. Большая часть предлагаемых изменений отвергается благодаря свидетельствам. Редко можно предвидеть, какие из них будут приемлемыми, а следствия принятых изменений могут оказаться нежелательными.

Может ли мир, изменяющийся с течением времени и от одного сообщества к другому, соответствовать тому, что обычно называют «реальным миром»? Я не вижу, как можно отвергнуть его право на это название. Он предоставляет собой окружающую среду, сцену для всякой индивидуальной и социальной жизни. Он задает для этой жизни жесткие рамки, продолжение жизни зависит от приспособления к нему. В современном мире научная деятельность стала главным средством приспособления. Что еще разумного можно сказать о реальном мире?

Слово «приспособление», употребленное в предпоследнем предложении, вызывает сомнения. Можно ли говорить, что члены определенной группы приспосабливаются к окружающей среде, если они постоянно изменяют ее для удовлетворения своих потребностей? Эти существа приспосабливаются к миру или мир приспосабливается к ним? Не вытекает ли из этой терминологии мысль о взаимной пластичности – мысль, которая несовместима с представлением о том, что жесткие ограничения, налагаемые на нас миром, делают его реальным и мы вынуждены приспосабливаться к нему?

Это действительно трудные вопросы, однако они неизбежны при попытке описания эволюционных процессов. Например, в настоящее время в эволюционной биологии оживленно обсуждается проблема идентичности. С одной стороны, эволюционные процессы порождают существа, все более адаптированные ко все более узкой биологической нише. С другой стороны, нишу, к которой они адаптированы, можно выделить только ретроспективно вместе с занимающей ее популяцией: она не существует сама по себе, без занимающей ее популяции [88] . Отсюда единство живых организмов и занимаемых ими биологических ниш. Это создает трудности в проведении разграничительной линии между живыми организмами и занимаемой ими нишей, с одной стороны, и их «внешним» окружением – с другой.

Биологические ниши можно не считать мирами, однако это зависит от точки зрения. Ниша есть то, в чем живут другие существа. Мы рассматриваем их извне и вступаем в физические взаимодействия с их обитателями. Однако сами обитатели ниши смотрят на нее изнутри, и их взаимодействие с ней интенционально опосредовано чем-то вроде ментальной репрезентации.

С биологической точки зрения ниша представляет собой мир населяющей ее группы. Обобщая, можно сказать, что мир есть наша репрезентация занимаемой нами ниши, место обитания конкретного человеческого сообщества, с членами которого мы в настоящее время вступаем во взаимодействие.

Мирообразующая роль интенциональности и ментальной репрезентации приводит нас к идее, характерной для моей позиции на протяжении долгих лет: сравните, например, мои прежние утверждения о сдвиге гештальта и т. п. Именно этот аспект моей работы внушал, будто я считаю, что мир зависит от сознания.

Однако метафора зависимого от сознания мира, как и родственная ей метафора изобретаемого или конструируемого мира, обнаружила свою полную ошибочность. Миры создаются совокупностями действующих существ (которые сами создаются мирами). И деятельность-в-мире некоторых групп есть наука. Основной единицей, развивающей науку, является группа, а группа не обладает сознанием.

Современная биологическая теория указывает на важную параллель, правда, под неудачным названием «Являются ли виды индивидами?» [89] . Производящие потомство организмы, обеспечивающие сохранение вида, в некотором смысле единицы, активность которых является предпосылкой эволюции. Но чтобы понять результаты этого процесса, нужно рассматривать единицу эволюции (не путать с единицами отбора) как общий набор генов, который изменяется благодаря бисексуальному воспроизводству.

Аналогичным образом когнитивная эволюция зависит от изменения утверждений, принимаемых сообществом. И хотя единицами, изменяющими эти утверждения, являются отдельные ученые, понимание развития познания определяется их рассмотрением как атомов, образующих некую целостность – сообщество специалистов некоторой научной дисциплины.