После развода. Вернуть жену

Но они не помогут, нельзя пугать малышку. Наоборот, нужно поддержать ее в такую трудную минуту. Она во мне нуждается. Иначе бы Демид не приехал. Выходит, в нем осталась капля человечности, раз он позволит нам увидеться.

«Особенно не обольщайся, Эля, — говорю сама себе, напоминая все факты предательства бывшего мужа. — Ты сама не веришь, что от Демида можно ждать что-то хорошее. Не после того, что он сделал».

В моей сумке спрятан подарок. Каждый раз, идя в магазин, даже зная, что это бесполезно и мне не дадут передать игрушку, я покупала ее. Книжку, заколку, шарик или яркую ручку с блокнотом. Все то, что может понравиться маленькой девочке.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Робкая улыбка касается моих губ. В мельчайших деталях представляю черты моей доченьки, пытаясь стереть из памяти все плохое. Эти мысли помогают не сорваться, пока мы в напряженной тишине добираемся до больницы.

Семеню за Демидом, чувствуя взгляды, обращенные на нас. Уверена, все считают нас счастливой семейной парой, но как же они ошибаются. Демид продолжает кидать хмурые взгляды, пока мы едем в лифте в сопровождении медсестры и проходим по коридору элитной клиники до палаты.

Сразу понятно, что это детское отделение. Яркие картинки с мультипликационными персонажами на стенах добавляют живости, но вряд они способны поднять настроение родителям больных детей хоть на один миг.

— Хотите, я подержу ребенка? — предлагает услужливая медсестра, замечая, как я оцепенела возле нужной палаты.

Аккуратно передаю ей малыша, радуясь, что он спит и не поймет, что его держит чужая тетя.

Открывается белая дверь, и я вижу две кроватки по бокам светлой уютной палаты с телевизором по центру. Две девочки смотрят мультики про пони, и в одной из них я узнаю свою малышку. Свою маленькую булочку Соню.

Увидев меня, она замирает, как будто не верит своим глазам, а я, неловко спохватившись, кидаюсь к раковине. Ведь нельзя подходить к ребенку сразу после улицы. Сняв пальто и повесив его вместе с сумкой на вешалку в углу, тщательно намыливаю руки. Я всю ночь читала про эту страшную болезнь и теперь ищу признаки коварного недуга на лице девочки. Ее щечки уже не такие пухлые, как раньше, губки бледные, розовая пижама скрывает худобу. Глаза, точно такие же, как у Демида, смотрят прямо в душу.

Она такая серьезная и все еще не улыбается.

Делаю робкий шаг, чувствуя его присутствие позади. Он контролирует взглядом каждое мое движение, и это нервирует еще сильнее. Следующий шаг дается мне проще, а потом я почти бегу, хоть расстояние и небольшое. Осторожно, почти не дыша, присаживаюсь на кровать и обнимаю малышку, а она шепчет:

— Мамочка, ты пришла…

От этих слов сердце обливается кровью, лишь невероятным усилием удается не заплакать.

— Конечно же пришла! Я сразу приехала, как только смогла, — улыбаюсь, гладя свою девочку по волосам, не могу на нее наглядеться.

— Папа сказал, ты уехала далеко и не вернешься, — говорит тихо-тихо, почти не слышу и наклоняюсь, чтобы делиться секретами без свидетелей.

В эту минуту меня не волнует, что думает Громов. Есть только я и Соня.

— Папа так правда думал, но я вернулась, чтобы быть рядом с тобой.

— Я боюсь лететь на самолете, — доверяет мне свою тайну, хлопая глазками.

Мы крепко держимся за руки, и я сжимаю бледные пальчики, которые так хочется расцеловать.

— И я боюсь, — говорю с улыбкой, наклоняя голову. — Давай бояться вместе?

Соня прыскает в ладошку, смешно сморщив нос, и этот жест настолько родной и привычный, что я не выдерживаю, слезы брызгают из глаз, и я резко встаю, пообещав сюрприз.

Я так стремительно несусь к своей сумке, оставленной на вешалке, что не замечаю движение навстречу. Демид оказывается на моем пути, и со всего маха я врезаюсь в мужское тело. Бывшего мужа становится слишком много.

Он машинально обхватывает меня за талию и удерживает на месте, наши тела оказываются неприлично близко. Кажется, я слышу оглушительный стук собственного сердца и вскидываю взгляд. Полные черной ярости глаза мужа прожигают меня как лазеры. Опешив от этой концентрированной злобы, отшатываюсь и юркаю мимо Громова.

— Ты нарисуешь мне самолет и нас внутри? — протягиваю дочке блокнот и цветные ручки, полностью игнорируя присутствие Демида, который сел на стул и следит за нашим общением.

— Я нарисую вас с папой… А можно я не буду рисовать Лору? — шепчет мне на ухо, отодвинув в сторону волосы.

Нежное детское дыхание касается мочки. От Сони пахнет ею. Сладкий аромат. Но примесь горькая — ощутимо веет лекарствами, и это режет меня без ножа, а когда доходит смысл ее слов, поникаю.

Лора. Чужая женщина, вторгшаяся на мою бывшую территорию. Хотя почему вторгшаяся? Ее любезно пригласил мой муж, считающий, что он имеет право на ответную измену. Или решивший себе ни в чем не отказывать? Не суть. Убеждаю себя, что меня это ничуть не волнует, и с удовольствием общаюсь с Соней, пока не приносят мое ревущее чадо.