После поцелуя (ЛП)

– Мне нужно раздобыть еще четыре картины.

– Если она расскажет о тебе, Салли, то ты будешь повешен на холме в Тайберне за то, что воровал у аристократов.

Салливан пожал плечами.

– Если меня арестуют, то Данстон, вероятно, сделает так, чтобы меня сослали на каторгу. Немного неприятно иметь повешенного, болтающегося на фамильном дереве.

– Но тебя нет на его фамильном дереве. По мнению его… хм, его семьи.

– Ты на самом деле думаешь, что нужно напоминать мне об этом?

Брэм вздохнул.

– Нет. Но я не думал, что тебе нужно напоминать и о том, чтобы тебя никто не видел. С этого момента носи маску, ради Люцифера.

– Я надеваю маску.

– Тогда как леди Изабель смогла узнать тебя?

Да, как это произошло? О да. Он вспомнил.

– Я не знаю, – вслух пробормотал Салливан, повернувшись, когда появился один из его грумов. – Сэмюэл, уведи Зефир из паддока. Ее уже купили. И попроси Холлиуэла вычеркнуть эту кобылу и Улисса из реестра.

– Слушаюсь, мистер Уоринг.

Салливан вытащил карманные часы. Четыре другие кобылы, которых он привез сегодня, отправятся на аукцион примерно через пятнадцать минут; ему нужно быть там.

– Я увижу тебя в клубе «Иезавель», да? – спросил он, взглянув на Брэма, пока вытаскивал свои бумаги.

– Нет. У меня есть планы соблазнить сегодня вечером прелестную юную девицу.

– Ага. И кого на этот раз?

Брэмуэлл поднялся, сбросив пучок сена на землю, и направился туда, где оставил собственную лошадь.

– Я еще не решил.

Салливан, нахмурившись, быстро взглянул на друга, а затем отвел глаза.

– Я поцеловал ее, – коротко сообщил он.

И скорее ощутил, чем увидел, как Брэм замер.

– Прошу прощения?

– Я поцеловал ее, и она сняла мою маску прежде, чем я догадался об этом. Вот почему она узнала меня. – Салливан продолжал стоять спиной к другу, но это не помогало. Ему не нужно было видеть, как Брэм смотрит на него, чтобы узнать, каким он был идиотом. – Я никак не ожидал, что она появится на Таттерсолз, и не похоже, что мы с ней когда-нибудь встретились бы в «Олмаке»[4].

– Что? Мои извинения. Я все еще на той части разговора, где ты сказал, что поцеловал ее.

– Она наткнулась на меня.

– И на твой рот?

– Я не мог придумать ничего другого, чтобы не дать ей закричать.

– Значит, ты отвлекал ее.

Салливан пожал плечами, пытаясь избавиться от напряжения в мускулах.

– Да. Я отвлекал ее.

Брэм снова подошел к нему.

– Я сам отвлекал таким образом несколько женщин, – проговорил он, положив руку на плечи Салливан, – и поэтому все, что я могу сказать – так это то, что ты, Салливан, полный болван.

Сердито взглянув на друга, Салливан стряхнул его руку.

– Я понимаю это. – Он отлично все понимал. Салливан не только посягнул на добродетель леди, стоявшей в обществе намного выше его, но он отдал себя, свою свободу, в ее руки. А судя по тому, что он видел этим утром, она всего лишь избалованная, упрямая девица, которой нравится играть в игры.

– Что ты собираешься делать, так как не хочешь прислушаться к моему совету и покинуть Лондон?

Салливан посмотрел на друга.

– Я выясню, что потребуется для того, чтобы убедить ее держать свой красивый ротик на замке, а затем завершу то, что начал.

– Ага. Ты насчет поцелуя или насчет краж?

– Насчет краж, Брэм. – Салливан направился к фургону, где держал снаряжение и упряжь, и забрался туда, чтобы найти хлыст для работы на корде[5]. – Мне наплевать на этот поцелуй.

К счастью, у Брэма хватило ума воздержаться от ответа на эти слова, и вместо этого он направился верхом в направлении Пэлл-Мэлл. Отлично. Салливан не чувствовал в себе желания продолжать сегодня дискуссию о своих просчетах и ошибках в суждении. Только не тогда, когда он все еще не мог избавиться от странного, неясного ощущения, которое преследовало его с тех пор, как сегодня ночью он обернулся и увидел стоящую в холле леди Изабель Чалси.

Салливан шумно выдохнул. Если бы он начал угрожать ей вместо того, чтобы поцеловать, если бы держался подальше, а не позволил ей стянуть свою маску, тогда даже если бы они встретились сегодня лицом к лицу, даже если бы заговорили, то Изабель никогда не узнала бы его. Он остался бы Салливаном Джеймсом Уорингом, самым престижным коннозаводчиком и тренером в южной Англии. Он никогда он не попробовал бы на вкус ее сладкий рот, и у Изабель не было бы никакого повода шантажировать его и заставлять играть в свою чертову игру, какой бы та не была.

– Мистер Уоринг?

Он спрыгнул с фургона, когда к нему приблизился крупный, хорошо одетый мужчина с близко посаженными глазами и слабым подбородком.

– Лорд Мэсси? – проговорил он, быстро склонив голову и отряхивая брюки. – Что я могу сделать для вас этим утром?

– Я услышал кое-какие слухи, витающие вокруг, о том, что сегодня вы привезли с собой Улисса.

– Привез, но, боюсь, для продажи по частному соглашению. – Еще кое-что, что он никогда бы не сделал, если бы не проклятая девица.

У виконта задергался левый глаз.

– Я надеялся приобрести его, знаете ли.

– Вы и несколько других джентльменов, милорд. К несчастью, тот джентльмен, которому я предложил право первого отказа, решил купить его.