После потопа

   При помощи учителей Виктор с Юрием установили дежурства у ФВУ и у генератора, на кухне, назначили ответственных за нормирование выдачи воды и продуктов, распределили школьников по спальным местам, установили порядок пользования туалетами и умывальнями. Каждому был роздан санитарный комплект - маленький кусочек мыла, паршивенькая зубная щетка, тюбик пасты, упаковка бумажных платочков и синтетическая салфетка вместо полотенца.

   Юрий озаботился тем, чтобы подобрать каждому противогаз. Маленьких размеров не хватало. К счастью, часть противогазов оказалась комплектами нового милицейского образца, состоящими лишь из фильтра, установленного на лицевой маске, крепящейся к голове эластичными ремешками. Школьникам из младших классов удалось кое-как подогнать эти противогазы. На каждой противогазной сумке была написана фамилия нового владельца.

   За всеми этими хлопотами подошел вечер. Из сообщений телевидения стало ясно, что война действительно идет. До закупоренных в убежище стали доноситься неясные глухие удары. "А вот это уже бомбежка", - подумал Виктор и посмотрел на своего друга.

   "Бомбят", - утвердительно кивнул тот.

   Дни шли за днями. На третий день разом исчезла мобильная связь. Затем прекратило свои передачи местное телевидение, вероятно, из-за бомбежек, разбивших оборудование. Лишь два маленьких радиоприемника, используя, как антенну, выпускную вентиляционную трубу, доносили еще какую-то информацию. Вокруг города полукольцом шли бои. С юга рвались польские войска, на западном побережье высадились американские морские пехотинцы, а вслед за ними - немецкая мотопехота. Население эвакуировалось по остававшемуся еще свободным коридору на восток и северо-восток. Война полыхала и в Беларуси, и на Украине. После ударов крылатыми ракетами авиация противника бомбила территорию Европейской России.

   Однажды, еще до того, как замолчало телевидение, дежурившие у фильтровентиляционной установки заслышали мерные гулкие удары по трубе ФВУ. Виктор, находившийся неподалеку, был привлечен возгласами ребят, крутивших педали привода установки. Поняв, в чем дело, он сам стал размеренно стучать по трубе. После этого до них через вентиляционную шахту донесся едва различимый голос:

   "Эй! Есть кто живой?"

   С большим трудом, надрывая глотку и повторяя фразы по несколько раз, удалось объясниться. Наверху просили подождать с недельку, пока до них дойдет очередь. Из-за эвакуации не хватает людей, из-за бомбежек появились завалы, не успевают разгребать.

   Школьники оживленно обсуждали все поступавшие снаружи новости, особенно азартно споря о развитии боевых действий. Сообщение об объявлении мобилизации резервистов их напрямую не касалось, но тем не менее они успели быстренько разделиться на тех, кто не скрывал удовлетворения тем фактом, что война пока обходит их стороной, и тех, кто рвался повоевать, и рассматривал свое закупоренное положение как досадную помеху для геройских подвигов. Среди старшеклассников таких, впрочем, было меньшинство.

   Чтобы ожидание вызволения из засыпанного убежища не было столь тягостным и школьники не маялись от безделья, Виктор, Юрий и оба учителя организовали занятия. Биология, физика, химия, математика, начальная военная подготовка, история и литература - вот и весь перечень предметов. Но как бы то ни было, а настроение в убежище было довольно мрачным. Бывало, кто-нибудь из детей помладше начинал плакать по ночам, звать маму. И тогда взрослым приходилось их долго и терпеливо успокаивать.

   Но проблемы доставляли не только малыши. Ребята постарше, мучаясь вынужденным пребыванием взаперти, пытались изобрести разные способы, чтобы скоротать время. Самыми невинными из этих способов были азартные игры. Стали проявляться вспышки практически немотивированной агрессивности, ссоры и драки по ничтожнейшим поводам, особенно между ребятами из разных школ. Юрий и Виктор вместе с Романом Никаноровичем пытались гасить эти вспышки в зародыше, не дать им разрастись в неуправляемые конфликты, в разделение старших школьников на непримиримые враждующие группировки, уже не поддающиеся никакому контролю.

   Как-то раз Юрий, проходя по дальнему отсеку убежища, заметил в темном тупичке тлеющий огонек и почуял запах табачного дыма. Он немедленно направился туда. Приблизившись, он увидел сутулую спину Романа Никаноровича и услышал его слегка повышенный голос:

   "А ну, прекратите курение! Сдайте сигареты, зажигалки, спички! Вы что, не поняли еще, чем это грозит? Если пожар, мы все тут обречены!".

   "Ишь, раскудахтался, Никанорыч", - процедили из темноты. Судя по фамильярному обращению, это были парни из его школы. - "А если не сдадим, ты нас в угол поставишь?". Раздалось несколько сдавленных смешков.

   Глаза постепенно привыкли к сумраку и Сухоцкий различил черты лица нескольких парней, стоявших с сигаретами в зубах.

   "Сигареты, зажигалки сюда. Живо!" - вклинился в разговор Юрий. - "Я ведь вас долго уговаривать не стану" - добавил он с нажимом.