После первой смерти

— У Кей есть записная книжка. Не знаю точно, где она лежит, но могу поискать.

— Давай.

Он вздохнул, допил виски.

— Ладно, — сказал он. — Подожди здесь.

Я сидел и ждал, пока он отправился на розыски имени и адреса теперешнего мужа моей жены. Я ждал, курил сигарету, пил кофе и изо всех сил прислушивался. Сначала я не отдавал себе отчета в том, что, собственно, я ожидал услышать. Потом вдруг я понял. Я ждал, что услышу, как он станет звонить в полицию. Но я так и не дождался, он вернулся, неся в руке красную кожаную книжечку, и я подумал, смогу ли я когда-нибудь снова верить людям.

— Вот, — сказал он.

Аккуратная запись, заботливо сделанная мелким почерком Кей Макьюэн, гласила:

Мистер и миссис Расселл Дж. Стоун (Гвен Пенн)

4315; Портленд Хилл Драйв, Лос-Анджелес,

Калифорния.

— Индекса вот нет, — вдруг брякнул Дуг.

— Он мне не понадобится.

— Поедешь туда?

— Нет конечно. Слишком опасно. А к тому же и бесполезно.

Я переписал имя и адрес на листок бумаги, который сунул в карман.

— Мистер Расселл Дж. Стоун звучит многообещающе, — сказал я. — Но остаются и другие варианты.

— Например?

— Например, ее прежний друг, не думаю, что ты о нем слышал. Или один из коллег по факультету, которого ты наверняка знаешь. Уоррен Хейден.

— Хейден? Ты, наверное, шутишь.

— Я не шучу уже почти пять лет, Дуг.

— Слушай, какого черта Уоррену Хейдену...

— Кэм Уэллс отправился цветочки выращивать, так ведь?

— Ну конечно, всего пару месяцев спустя после того, как ты... мм...

— Можешь сказать: сел в тюрьму. Так и скажи. Не будем делать вид, что этого не произошло.

— Всего пару месяцев спустя после того, как ты сел в тюрьму, Кэм Уэллс вышел на пенсию.

— И Уоррен возглавил факультет?

— А кто же еще?

— Именно это я имею в виду, — сказал я.

Он посмотрел на меня с недоверием.

— Если я правильно понимаю, по-твоему, ради того, чтобы исполнять обязанности декана, маленький человек вроде Уоррена Хейдена, который мухи не обидит, взял нож и...

— А почему нет?

— Алекс...

— Черт возьми, — сказал я, — по крайней мере, это повод, разве нет? Разве не готовы все без исключения верить, что я убил двух девушек, не имея вообще никаких оснований? Я, во всяком случае, веду речь о мотивах, я выдвигаю гипотезы.

Я снова закурил.

— Я знал одного старого зэка, осужденного на пожизненное. Убийцу. Знаешь, за что его посадили?

— Нет.

— Он играл в карты со своим лучшим другом и проиграл. И потом по здравом размышлении решил, что друг, похоже, смошенничал. Он пришел в ярость. Подождал два дня, очень тщательно все обдумал, а потом поехал в центр города и купил дробовик. Потом он пошел к другу домой и разрядил ему в лицо оба ствола. Снес ему почти весь череп.

— Не понимаю, при чем...

— Я еще не закончил. Знаешь, сколько он проиграл тогда? Знаешь, потеря какой умопомрачительной суммы толкнула его на убийство?

— Алекс...

— Пятнадцать центов, Дуг. — Я на мгновение закрыл глаза. Человеческая порода — не самое совершенное творение. — Пятнадцать центов. Положение декана исторического факультета, черт возьми, стоит куда больших денег.

— Не думаю, что Уоррен Хейден пошел бы на такое.

— И я тоже не думаю. Но хочу убедиться наверняка.

— Я даже не уверен, что он в этом году в Нью-Йорке. По-моему, он брал отпуск на год и сейчас где-то в Южной Америке, кажется в Перу.

— Я проверю. Есть некоторые вещи, — их совсем немного, Дуг, — которые мне нужно проверить. Речь идет о моей жизни.

— Конечно.

Я встал и отодвинул стул. Мы оба ощущали неловкость. Я узнал все, для чего приходил, и каждый из нас был рад, что настало время прощаться.

— Я пойду, — сказал я ему. — Спасибо за кофе и за разговор. И за Расселла Стоуна.

— Не делай глупостей.

— Ладно.

— Даже если у Гвен и был кто-то, хоть я в это вот на столько не верю, это все равно ничего не доказывает. Само по себе.

— Может, и нет.

— Держи себя в руках.

— Угу.

Он проводил меня до двери.

— У меня ведь отложены для тебя деньги. Они тебе нужны?

Я сказал, что да. У меня еще оставалась некоторая сумма, но я чувствовал, что лишними они не будут. Времени было слишком мало, и я не хотел тратить его на решение финансовых вопросов. Дуг вернулся с двумя сотнями долларов десятками и двадцатками.

— Я все верну, — сказал я.

— Я на это рассчитываю.

Он ни на что не рассчитывал. Он сказал так по доброте душевной. Он был мой единственный друг, но он тем не менее не верил мне, а я не вполне доверял ему. В нашем мире иногда может быть действительно одиноко.

— Где тебя можно найти?

— Нигде. Я ночую на улице.

— Это безопасно?

— Нет. Теперь я поищу отель. Где-нибудь в Джерси, на той стороне реки, не знаю пока. Подолгу жить в одном месте не буду. Безопаснее все время переезжать.

— А если что-нибудь всплывет?