После матча

Признаюсь, мне было приятно писать, как принято говорить, положительный очерк. Лимит на критические слова, по-моему, давно исчерпан. А на добрые слова, когда те или иные люди их заслужили всей своей жизнью, мы странно скупимся.

Мне осталось объяснить название очерка. Прежде чем сесть за машинку, полагается встретиться и поговорить со своим героем. В ином случае я так бы и поступил. Бесков – человек не меняющийся, его футбольные идеалы и взгляды сложились раз и навсегда. И если ты их когда-то узнал, можешь просто следить за его работой и обязательно найдешь подтверждения тому, что тебе известно. С Бесковым не получаются споры, затеешь – и недалеко до ссоры. Его убежденность – как крепость, он готов обороняться, даже если на него не нападают. Должно быть, к этому его вынудила многотрудная тренерская жизнь с незаслуженными обидами и кривыми усмешками непонимания. В любом другом человеке такие крайности не вызывали бы симпатий. Бескову есть что охранять и есть от кого защищаться. Это нельзя не уважать. Поэтому я и не искушаю судьбу, встреч с ним не ищу и дружескими глазами наблюдаю издали за его футбольной деятельностью.

1985 г.

XII, испанский

Весенние предположения

Скрывать не хочу: долго не мог представить, как писать эти заметки. Что-то мешало. Выручило письмо, пришедшее в редакцию. О письме – позже, а сначала о том, что мешало.

Тут вот в чем дело. Хотя футбольная тема нами, журналистами, решается в любых жанрах, будь то рецензия о матче, публицистика, реплика, очерк, фельетон, все же не жанровое различие определяет характер нашего труда. Уже давно я усвоил, что существует два рода писаний – «до футбола» и «после футбола», и именно это деление имеет решающее значение как для пишущего, так, полагаю, и для читающего.

Писать «после футбола», что означает выражать свое мнение об увиденном,- работа точная, ответственная и в лучшем смысле слова рискованная. Нет нужды фантазировать и изобретать, неуместны пространные, далекие отступления по той простой и ясной причине, что человек, взявшийся за чтение, жаждет более всего соотнести собственные впечатления с суждениями журналиста, чтото принять, что-то отвергнуть, в общем, войти с ним в душевный, деловой, активный контакт. И в этих-то взаимоотношениях, быть может, и кроется вся прелесть работы, тут уж нами сочиненным страницам никак не грозит опасность быть отнесенными в разряд тех, о которых давно иронически сказано: «писатель пописывает, читатель почитывает». Здесь все, что угодно,- вызов и бой, пересечение вкусов, пристрастий и версий, поиск доводов и наблюдений, на поверхности не лежащих. И ты наперед знаешь, что прозвучат отклики, разные и неожиданные, и что люди из футбольного сословия станут тебя останавливать, чтобы заявить о своем согласии либо привести возражения. Не каждый раз так бывает, но если состоялось, то ты, журналист, жив и здоров, хотя и не обязательно невредим. И совсем иного рода занятие писать «до футбола» о событии предстоящем. Да, ты свободен в выборе фактов и слов, к твоим услугам события прошлых одиннадцати чемпионатов, ты волен вспомнить, что заблагорассудится, проводить отважные параллели, короче говоря, фантазии и перу – раздолье. И, кроме того, можно пребывать в благодушной уверенности, что читатели не осудят, простят и самые дерзкие мечтания, и опасливую сдержанность, ведь и они сами в преддверии приближающихся событий находятся во власти разноречивых чувств. Но свобода эта далеко не ровня тем строгим и потому прекрасным обязанностям, которые накладывает на тебя необходимость отчитаться в доподлинных, свежих впечатлениях. Она иллюзорна, она обречена быть на расстоянии от истины – той, что откроется, когда придет срок.

Правда, в работе «до футбола» могут мелькать и удачи. В 1966 году, в июньском номере «Юности», в заметках подобного свойства тогда, накануне VIII чемпионата мира, я позволил себе начертать следующее: «Думаю, что чемпионами мира на этот раз станут англичане». Сбылось. Однако провидцем я себя не вообразил и больше с тех пор судьбу не испытывал. Достаточно разочка, так сказать, для пробы, ради остроты ощущений.

Искушения такого рода способны только сбить с толку. Для людей нашей профессии нет ничего опаснее, чем самонадеянно полагать, что расстановка противоборствующих сторон ведома наперед. Футбол, как и многое другое на белом свете, живет теми силами, что накапливаются и вызревают втайне, исподволь и проявляются вдруг, подобно взрыву.