После матча

С некоторых пор стало чрезвычайно модным проводить турниры юношеских команд, причем, как правило, в курортных центрах – Монако, Сан-Ремо, Каннах, Тулоне, на Канарских островах, на Корсике… Трудно поручиться, что меценаты, подписывая денежные чеки, утоляют одну лишь пламенную страсть к футбольному искусству, даже если они и завзятые болельщики. Благотворительность в том мире – занятие хорошо продуманное. Это и красивый жест для сограждан, и реклама, потому что, например, в дни ниццского турнира, как имя Николетти, так и его фотографии постоянно фигурировали в местной газете, и, наконец, что, наверное, весомее всего,- добровольные деяния милостиво учитываются при исчислении налогов.

Так вот, о смете и экономии. Не посетив всех этих банкетов, я, скорее всего, принял бы на веру затруднения оргкомитета. А побывав на них, я убедился, что светские развлечения и угощения нужных людей, входившие в программу турнирчика, не могли не съесть изрядной доли отпущенных средств. Экономили на юных футболистах, которым по всем спортивным канонам полагалось иметь день отдыха перед финальным матчем и уж, во всяком случае, не играть утром и вечером. Вся затея, проводившаяся в интересах процветания мирового футбола, на самом деле предусматривала и принесение в жертву этих самых интересов ради других, побочных, более существенных и выгодных.

Жизнестойкости футбола не перестаешь удивляться. И руки на нем греют, и паразитируют, и властно вторгаются без знания дела во все его тонкости, и политиканствуют, используя его популярность, а он все сносит, терпит и, несмотря ни на что, сохраняет достоинства самого грандиозного спортивного зрелища. Скорее всего, его выручает то, что вопреки самонадеянному и корыстному желанию заинтересованных лиц изобразить себя его владельцами, присвоить его, подчинить, он на самом-то деле принадлежит людям беззаветно его любящим, заполняющим трибуны стадионов. И живет и развивается футбол в конечном счете согласно требованиям именно этих людей, имя которым – легион.

Впрочем, написав столь лестную для футбола фразу, я тут же ощутил необходимость в оговорке. Пожалуй, эта фраза справедлива лишь в общей форме. Когда же приглядываешься повнимательнее, то видишь, что жестокость влияний извне накладывает свою тяжелую лапу и на саму игру. Турнирчик в Ницце, пусть он и был крошечным эпизодом во всесветной жизни мирового футбола, тоже навел на эту мысль.

Среди бесцельно потраченного на банкетах времени запомнился всего один разговор, в котором участвовали мы с Сергеем Коршуновым, старшим тренером наших юниоров, и Альберт Гудмонсон, консул Исландии во Франции. Наш собеседник был в прошлом профессиональным футболистом, левым инсайдом «Глазго Рейнджерс», «Арсенала», «Милана», а потом «Ниццы», и, как пришлось слышать, игроком выдающимся. Сначала он высказал нам сожаление, что не смог в 1945 году, во время турне московских динамовцев в Англию, сыграть против них: «Отличная у вас была команда!» Потом разговор перескочил в день сегодняшний. Нашим как раз предстоял матч с юниорами «Ливерпуля», которые мне приглянулись своей выучкой, своим темпом, своей неистовостью. А Гудмонсон неожиданно чрезвычайно скептически отозвался о юных англичанах. «Да, они много бегают, но где мысль? Да, они разучили приемы, но где красота, артистизм? Да, они работают, не щадят себя, но где игра, хитрость, ловкость?» Он вполне серьезно заверил, что советские юниоры обыграют англичан 3:0, и я не мог об этом не вспомнить, когда матч закончился именно с таким счетом.

Что же это, обычное брюзжание старого мастера, у которого способность воспринимать футбол остановилась вместе с последним прикосновением к мячу? Непохоже. Этот высокий, дородный человек с открытым лицом, с добрыми голубыми глазами к нашей команде был расположен, находил у нее немало такого, что его устраивало. Значит, его скепсис не огульный, а имеет определенную направленность. И еще он сказал следующее: «Вы усвоили, что у мяча больше дыхания, чем у человека, а англичане этого не понимают». Иными словами, игре в мяч он отдавал предпочтение перед всеобщей беготней. Справедливость этого наблюдения была через несколько часов подтверждена ходом матча.

А теперь мне придется ступить на дорожку, считающуюся скользкой, коль скоро речь пойдет о людях нежного юниорского возраста. Условимся, что отзывы французских обозревателей, которые я приведу, мы примем не как бесспорные и окончательные, а как проявление футбольных вкусов, как свидетельство, чего в наши дни люди ищут в футболе, чего от него ждут.

Из наших юниоров был выделен нападающий Олег Таран. Он не совершил никаких подвигов, не забил ни одного из двенадцати голов, числящихся за командой. Тем не менее о нем писали следующее: «Его дриблинг, его вдохновенная латинская игра напоминала Риверу». «Таран создает дух завершенности внутри русской геометрии. Пойдите на него посмотреть». «Футбол Тарана не имеет возраста, он имеет качество».