После конца

– Мы точно правильно поступаем? – этот вопрос волновал всех, но именно Роман осмелился его озвучить.

– У нас есть выбор? – Барс все также смотрел на экран, раз за разом перечитывая строки, пересматривая фотографии. И все равно верил с трудом, хотя доказательства были прямо перед носом. – Если хотим помочь остальным, нужен Виктор.

– Ты уверен, что он…

– Мы должны попытаться, – прервал его Ильдар, поднимаясь на ноги. – Без него люди не поверят. Только он был настолько близок к Сергею, что пользовался практически безграничным доверием людей. Его они услышат. Но не нас, даже если выставим это на всеобщее обозрение.

– Хорошо, но как ты предлагаешь добраться до порта быстро? Времени почти нет.

– Есть у меня одна идея.

И почему-то Барс сразу понял о какой конкретно идее говорит друг. Это может сработать, если все рассчитать. Если они не опоздают. Или не окажутся схваченными людьми Зобина прежде, чем выберутся на поверхность. От успеха первого этапа зависела судьба сотен невинных жизней.

Глава 21

В комнате стоял сильный запах спирта. Нет-нет, но голова все же начинала кружиться даже от простого запаха. Окна плотно закрыты, шторы задернуты, из света только настольная лампа. Старенький генератор под окнами тарахтел, обеспечивая электричеством весь дом. Но не темнота и терпкий запах пугали вошедшего в помещение Артура. Даже не столпотворение абсолютно всех жителей дома, которые выстроились вдоль стен и внимательно смотрели на юношу.

Инструменты. Шприцы с дезраствором, склянки со спиртом и самые крохотные кухонные ножи, вычищенные до блеска, разложенные ровно в ряд.

– Ты же сказала, что это обычная перевязка, – просипел Артур, держась на ватных ногах. Даже боль в руке, которая не давала покоя практически круглые сутки не помогала сдвинуть парня с места. Как стоял у порога, так и не шевелился.

– Прости, Артурчик, но твоя рука… – Надя уже сидела по другую сторону стола, напротив пустого стула. Руки без перчаток, но блестели от влаги. Наверное, тоже спирт. – Ты сам видишь, либо уберем сейчас, либо умрешь от интоксикации. Знаешь ведь, что такое гангрена.

– А антибиотики? Неужели нельзя без этого?

– Мне очень жаль, – покачала головой Надя, поправляя лампу. Старалась не показывать волнение, хотя у самой внутри все сжималось от страха. В голове мелькали картинки из старых учебников, обрывки воспоминаний тех операций, которые видела сама. И все равно никакой уверенности в успехе. Однако девушка понимала – не сделать этого сейчас, потом будет хуже. Слишком велика вероятность летального исхода. – Но придется это сделать. По-другому никак.

Никогда, никогда в здравом уме, по собственной воле Артур не приблизился бы к острым предметам в таком ключе. Он и игл-то боялся, с трудом перенося уколы. Но Надя… понимал, она не стала бы делать этого, не будь столь острой необходимости. И тот страх в ее глазах, та уверенность в правильности тяжелого решения – только поэтому он смог перебороть себя.

С замершим сердцем Соня наблюдала, как ее друг садится за стол напротив Нади, как кладет едва дрогнувшую руку на стол, помогая избавиться от бинтов. На нее было страшно смотреть. Руку словно забрали у мертвеца, пришив живому человеку. Гнилостный запах доходил даже до стоящих у стены людей, от чего те невольно вздрогнули. Как и Соня, остальные не были вольными зрителями. Их задача – вовремя придержать Артура, если начнет вырываться из-под лезвия. А он начнет. Общим голосованием было принято решение не говорить юноше об отсутствии обезболивающего. Последнюю дозу Артур получил днем ранее перед сном и с тех пор справлялся с болью как умел. Превозмогая тошноту, жар, он всеми силами пытался показать, что все не так плохо. Что все в порядке, и он скоро поправится.

Сам не верил, но продолжал уверять других.

– Будет больно?

Глупый вопрос заставил девушку улыбнуться, замирая с занесенной над кожей иглой. Артур тихо усмехнулся. На мгновение их взгляды встретились. И сердце пропустило удар, набирая скорость с новой силой. Весь внешний мир затих. Не исчез, словно его и не было. Сузился до крохотного стола, на котором еще несколько часов назад стояли потрескавшиеся горшки с засохшими цветами. Всего на несколько секунд.

А потом был Ад.

Когда-то Соня помогала Матильде в лазарете. Ампутаций не проводила, но кровавые операции с рассечением тканей видела и помогала их проводить. С работой принеси-подай любой справится, но попадали на подобные операции не все. И дело было не в способностях.