После конца

- ...ты меня повезешь.

- Откуда этот Сумасшедший Фрэнки мог вообще меня знать?

- Он тебя не знает,- отвечаю я,- он просто сказал ехать с человеком, чье имя далеко меня уведет*.

(Имя Майлс (англ.: Miles) дословно переводится, как мили.Прим. редактора.)

Майлс уставился на меня, вся его напускная холодность испарилась. Он выглядит напуганным.

- Да ты больная,- говорит Майлс, выпучив глаза. Оторвав взгляд от меня, он целую минуту сидит и смотрит на стоянку прямо перед собой. «Он нуждается в тебе так же, как и ты в нем» - говорил Фрэнки. И я жду.

Наконец, качая в отчаянии головой, Майлс поворачивает ключ в замке зажигания.

- Окей. Я подкину тебя хотя бы на какое-то расстояние в твоем сумасшедшем путешествии. Он тянется за чем-то на приборной панели. - Но сначала мне нужно позвонить.

Я успеваю ухватить предмет первой.

- Это твой сотовый телефон? - спрашиваю я.

- Да.

Зажав его в руке, я закрываю глаза и соединяюсь с Йарой. Я целую неделю ждала, когда же это случится. Я готова. Маленькая искра вылетает из телефона и его экран гаснет.

- Что за... - вскрикивает Майлс.

- А еще Фрэнки сказал не дать тебе использовать твой телефон, - отвечаю я. - Вот теперь поехали.

Глава 20

МАЙЛС

Мой мозг закипает. Я так далеко от своей зоны комфорта, как будто нахожусь в Амазонке среди пираний. Только что эта девчонка каким-то образом сломала мой телефон и теперь требует, чтобы я отвез ее в Маунт-Рейнир. Мы никак не договоримся в каком направлении ехать, спорим, как престарелая супружеская пара.

- Ты же только что указывала на юг. А горы на востоке,- говорю я, останавливая машину на краю стоянки,- ты понятия не имеешь, куда ехать, верно?

Она складывает руки на груди и говорит вызывающим тоном:

- Вообще-то, я указывала на юго-восток. Нам туда.

- И ты узнала об этом от Сумасшедшего Фрэнки,- скептически заявляю я.

- Не уверена, что он действительно сумасшедший, - говорит она.

Боже мой, я везу психопатку.

- Ну, так, если алкаш сказал тебе ехать на юго-восток, почему же мы движемся на восток?

- Потому. Как я и сказала, в первую очередь мы должны ехать к тем горам, - настаивает она, кивая в сторону Маунт-Рейнир.

Некоторое время я сижу, тупо уставившись на нее, пока не вспоминаю, насколько эта девчонка важна для отца. И учитывая то, что в этот самый момент мое имя вписано большими жирными буквами в список попавших к нему в немилость, меньше всего мне нужно, чтобы она сейчас хлопнула дверью моей машины и поймала такси или автобус, оставив меня с носом.

- Ну, так отвезешь меня?- говорит она, словно у меня и выбора то нет.

Что, чувак, попался - ты нуждаешься в ней так же, как и она в тебе.

- Ремень безопасности,- говорю я. Она выглядит растерянной.

- Если уж я везу тебя, то хотя бы пристегнись.

Все равно ноль реакции. Я дергаю свой ремень безопасности, демонстрируя ей, что это такое, и она, повозившись со своим, наконец-то пристегивается.

Я давлю ногой на педаль газа и еду. Мы едем в тишине пару минут, что хорошо, потому что я должен сориентироваться. Я ищу дорожные знаки, наконец, вижу один:"НАЦИОНАЛЬНЫЙ ПАРК МАУНТ-РЕЙНИР", и следуя ему, еду на восток от города.

Мы едем через длинные мосты, пересекая крупные водоемы, едем мимо уродливой городской застройки до тех пор, пока в поле зрения не появляются горы, покрытые снегом. Мы были на дороге добрых минут 20, пока я не заметил, что девчонка держится за приборную панель обеими руками. Я спрашиваю:

- Что?

- Что, что? - отвечает она.

- Что ты делаешь? Почему ты так вцепилась в приборную панель?

- Ты быстро едешь, - говорит она обвинительным голосом.

- Быстро? Я еду всего лишь на пятидесяти. Это даже не превышение скорости!

- Для меня это быстро, - бормочет она.

- Слушай, если ты собираешься критиковать мое вождение, - начинаю я, но потом вспоминаю… я спорю с психопаткой. - Просто перестань делать это, - говорю я, взглянув на то, как она вцепилась в бардачок. - Это раздражает меня.

Она хмурится и отпускает панель, но перемещает свои руки к краям сиденья и крепко за них хватается. Я решил полностью игнорировать ее, пока нахожусь на шоссе, ведущем за город.

В какой-то момент я разгоняюсь до шестидесяти и расслабляюсь. Мы проезжаем знак говорящий, что до Маунт-Рейнир осталось 54 мили, и я вижу, как девчонка переводит свой взгляд от знака к спидометру и обратно, как она вычисляет, сколько времени у нас займет, чтобы добраться туда.

Она смотрит на солнце, или, по крайней мере, туда, где слабые очертания солнца проглядывают из-за дождевых облаков, потом на часы, на приборной панели, и, наконец, кладёт голову на подголовник и расслабляется. И, когда я говорю «расслабляется», я имею в виду, что она не выглядит так, будто собирается взорваться или неожиданно выпрыгнуть из несущейся машины.

Неплохо бы ей снять эти линзы. От них мне становится не по себе. У нас в школе у одной готки тоже жуткие линзы - желтые, в виде кошачьих глаз. Мне такое определённо не по душе - обычный готический выпендреж с претензией на художественность.