После измены

В первом картинка. Точнее, фото кафе на фоне большого пруда с уточками. И подпись: «Вот сюда обязательно сходим, когда прилетишь в следующий раз».

На следующем фото грустная морда Сенатора, занимающая пол-объектива, и печальное лицо Йохана. С забавной припиской: «Так мы скучаем по тебе».

И, наконец, третье фото. Я долго не могу понять, что это за улыбчивые медузки с прямыми палками вместо щупалец. А у одной вообще уши торчком. Но после подписи: «А это от Алисии тебе рисунок. Ты, я, она и Сенатор. На пикнике. Чтобы ты не забывала», — сквозь грусть улыбаюсь и тут же набираю ответ:

Я: «Не забуду. Долетели».

Йохан кратко сообщает, что у него совещание, и обещает позвонить, как только освободится.

Мне уже его не хватает.

Прячу телефон в сумочку.

Ребята мою неразговорчивость не комментируют, за что я им несказанно благодарна.

Домой добираюсь, как сквозь сон. Картинки за окном смазаны.

С неудовольствием оглядываю шумный родной дворик. Здесь недавно поставили новую детскую площадку, поэтому многолюдно тут с утра и до самого вечера. Неторопливо прохожу в подъезд, пропуская мамочку с коляской. Жму кнопку лифта. Перед дверью маминой квартиры пытаюсь улыбнуться несколько раз. Медленно проворачиваю ключ в замке.

Перешагиваю порог с тяжёлым сердцем. Ну здравствуй, привычная жизнь. Та самая, где нам с Йоханом предстоят лишь сообщения и долгожданные разговоры по видеосвязи.

Бросаю взгляд в тусклое пространство комнаты. И внезапно замираю, округляя глаза от ужаса. Потому что за столиком, вальяжно развалившись, надменно растягивая губы в самодовольной ухмылке, сидит человек, которого я меньше всего готова сейчас видеть.

А навстречу мне, чуть прихрамывая, радостно спешит мама.

— Доченька! С возвращением! А к нам Фёдор Арсеньевич заглянул, — сердце обрушивается с высоты. По телу пробегает мандраж. В ушах начинает шуметь, а кровь судорожно бьет виски. — Он привёз тебе какие-то документы и решил тебя дождаться!

Глава 25

Разъедает чувство, будто я мгновение назад угодила в паутину, но паук не торопится нападать и впрыскивать парализующий яд, чтобы скорее пообедать.

Натянутая тишина тяжело опускается на плечи. Фёдор Арсеньевич держит цепко, не выпускает меня из зрительного плена.

Мужское лицо безмолвно светится ликованием. Чуть прищуренный взгляд болезненно проникает в мысли, полосует и так кровоточащие раны.

— С возвращением, Даша. Надеюсь, ты хорошо отдохнула и теперь полна сил и энергии.

Его ухмылка острая, как кинжал. Кажется, от одного неосторожного взгляда можно порезаться.

— Благодарю. Не могу похвастаться последним.

Начинаю разуваться. Выпрямляясь, тихонько шепчу маме:

— Ты зачем его впустила?

— А что ж, я дверь перед его носом закрою? Переживает он, что вы с Серёжей разошлись.

Испереживался, бедный!

— Я неожиданно так устала с дороги. Фёдор Арсеньевич, не могу оказать радушный приём. Оставьте бумаги на столе, будьте добры. Я позже просмотрю.

Понимаю, что документы — лишь выдумка. Ничего он не принёс. Это просто способ давления. Таким образом он пытается преподать урок, ткнув меня носом, что даже дома я не буду чувствовать себя в безопасности. И показать, что его слова и желания — главные.

— Вот тут маленькая неловкость вышла. Внизу забыл. Даша, чтобы не гонять старика, — говорящий насмешливый взгляд бьет по нервам, окончательно выводя из себя, — ты уж проводила бы меня до машины.

— Нет. Я лучше в другой раз курьера пришлю.

Решительно направляюсь в комнату мамы, чтобы скрыться от посторонних глаз.

— Ну как хочешь. Кстати, Даша. Ты уж за мамой бы приглядывала. А то она недавно упала, колено повредила.

Ладонь замирает на ручке двери. Сказанная вскользь фраза заставляет резко обернуться.

— Мам, ты почему мне не рассказала?! — тут же округляю глаза.

А сама с упавшим сердцем отмечаю, что мама хромает сильнее обычного.

— Да пустяки. Все в порядке, — стыдливо машет ладонью. — Да и что ж тебя буду тревожить, ты бы волноваться начала. Ничего страшного!

Я тяжело сглатываю и перевожу взгляд на несостоявшегося родственника. Тот тут же вскидывает брови.

Неееет! Да нет же! Не может быть! Это слишком нечистоплотно и гнусно! Он не тронет моих близких! Совсем из ума выжил?!

Приближаюсь к нему и смело заглядываю в глаза.

— А давайте за документами спустимся. Чего курьера гонять, когда машина под окнами.

— Я всегда считал тебя рассудительной девушкой.

Пока выходим из квартиры, мужчина вежливо прощается с мамой. Весь из себя такой галантный. Фу. Противно!

А я судорожно прокручиваю варианты. Маму отправить на две недели в санаторий! Только придётся покорпеть, чтобы места найти. Если нет, нужно ее будет оставить под присмотром. Или ещё лучше! С тетей из деревни отправлю их на море! Пусть оздоравливаются! И самой бы снова уехать. Черт. Чеееерт!!!

— Вы с ума сошли?! — не в силах сдержаться, повышаю голос, как только выходим из подъезда.

— Не понимаю, о чем ты, — невинно округляет глаза. Сволочь!

— Это вы подстроили?! Что мама упала!