После Европы

Используя возможность, открывшуюся благодаря новому закону, несколько организаций евроскептиков начали сбор подписей. Они сумели собрать достаточно – более 420 тысяч, – чтобы организовать референдум по вопросу: «Поддерживаете ли вы Соглашение об Ассоциации между Европейским союзом и Украиной?» Явка составила скромные 32 % избирателей, имеющих право голоса, из которых 61 % проголосовал против. Хотя референдум носил совещательный и рекомендательный характер, превышение порога явки в 30 % (пусть и незначительное) и большинство проголосовавших против придали результатам видимую легитимность. Не важно, что вынесенный на референдум вопрос не представляет никакого интереса для подавляющего большинства граждан. (Кто решится утверждать, что хоть одна живая душа за пределами правительства прочитала целиком две с лишним тысячи страниц соглашения?) Тем не менее исход референдума заставил правительство пересмотреть свое решение и поставил под угрозу и без того шаткий консенсус ЕС по Украине.

Как отметил один из наблюдателей, «решение вынести на референдум соглашение об ассоциации между ЕС и Украиной было направлено не против соглашения как такового, а, скорее, против того, что они [провокативный голландский блог GeenStijl] считают отсутствием влияния голландских избирателей в ЕС». Как бы странно это ни звучало, референдум был использован как предлог для мобилизации евроскептиков для голосования по вопросу, не имеющему ощутимых последствий для сторонников ЕС.

Признав, что референдум был в первую очередь способом вовлечь евроскептиков в политический процесс, мы сможем легко понять, почему правящие партии ответили на него такой пассивностью. Опасаясь, что общественность может быть настроена против, они надеялись, что явка не превысит 30 %. Добиваться бойкота референдума открыто они также не решались, поскольку это противоречило бы идее нового закона как инструмента выражения гражданами своей позиции. «Гениальность [референдума], – писал амстердамский профессор и евроскептик Эвальд Энгелен, – в том, что он не имеет последствий; соглашение в любом случае будет ратифицировано. Это предельно прозрачный опрос общественного мнения: его главный вопрос – поддерживают избиратели [политическую] касту или нет?»[73] Печальный вывод заключается в том, что голландский референдум ярко продемонстрировал, как евроскептическое меньшинство может украсть и тактически использовать голоса, чтобы парализовать процесс коллективного принятия решений в Брюсселе и вынудить проевропейские правительства отстаивать проекты, не представляющие интереса для общества.

Гадкий

Иностранец, посетивший Венгрию летом или осенью 2016 года, не мог не заметить плакатов, развешанных правительством по всей стране. Выкрашенные в синий цвет флага ЕС, они обращались к прохожим с одним вопросом: «А вы знали?»

Антииммиграционная стратегия правящей партии «Фидес» вылилась в масштабную пиар-кампанию. Жителей Венгрии на каждом шагу встречали оплаченные государством рекламные щиты, спрашивающие: «А вы знали, что с начала миграционного кризиса в результате террористических атак в Европе погибли более 300 человек?», «А вы знали, что Брюссель планирует разместить в Венгрии столько нелегальных иммигрантов, что они могут составить население целого города?», «А вы знали, что с начала миграционного кризиса в Европе резко участились случаи сексуальных домогательств?», «А вы знали, что террористические атаки в Париже были совершены иммигрантами?», «А вы знали, что только из Ливии в Европу планируют перебраться около миллиона иммигрантов?». Правительство хотело, чтобы граждане были проинформированы об этих «фактах», перед тем как 2 октября они ответят на вопрос: «Хотите ли вы, чтобы Европейский союз обязал Венгрию принять людей, которые не являются ее гражданами, без согласия парламента?»

Отстаивая идею референдума о политике ЕС в отношении беженцев, венгерский премьер-министр Виктор Орбан подчеркивал, что