После десятого класса. Под звездами балканскими

Когда передовой отряд Гурко подошел к Шипке, к перевалу двигался Габровский отряд генерал-майора Дерожинского. И хотя прямой начальник Дерожинского генерал-адъютант Святополк-Мирский велел провести только демонстрационные действия, с тем чтоб назавтра начать наступление, две роты орловцев и две сотни донцов, найдя слабое место в турецкой обороне, сшибли три табора и заняли гору Большой Бедек к востоку от перевала, чтоб отвлечь внимание Халюсси-паши от Габровского шоссе. Но связаться с передовым отрядом не удалось, и Святополк-Мирский отменил наступление…

А по шоссе из Габрова в гору тянулись повозки, шли толпы людей с узлами и корзинами на спинах и головах, с ломами, кирками и лопатами; кричали вездесущие мальчишки, таща узелки со снедью и кувшины с водой. Это габровцы по собственной воле сбивались в группы и шли: мужчины — исправлять дорогу, женщины — устраивать полевой лазарет.

Святополк-Мирский направил Габровский отряд тремя колоннами — одну в лоб, две в обход. Но каждая колонна действовала сама по себе и не знала, что дели ют другие. Турецкие артиллеристы снарядов не жалели.

Звуки боя доносились и до передового отряда. Ночью по тропам на север Гурко отправил гонца в Габровский отряд с вестью о том, что начнет атаку с утра. И на рассвете, не дождавшись ответа, повел войска в бой, повторив ошибку Святополк-Мирского — не наладив связи.

Нелегкая задача выпала пластунам. Две сотни должны были идти на перевал прямо по шоссе и вызывать на себя огонь. А горными тропами, ведомые местными крестьянами, карабкались стрелки и ополченцы под общей командой полковника Климантовича. Обогнув гору Сахарная Голова, они прошли мимо позиций Большого Бедека, оставленных всего сутки назад по приказу Святополк-Мирского. Лесом прокрались к шоссе между горами Святого Николая и Шипкой. Разведчики доложили, что на шоссе построено укрепление. Командиры развернули роты в цепи и повели в наступление перебежками, поэтому двухъярусный ружейный огонь значительного вреда не наносил. Но перед самым броском офицеры закричали:

— Стой! Не стрелять!

Над турецким редутом поднялся белый флаг, вскоре появились парламентеры и стали договариваться об условиях сдачи в плен.

Довольные, что все ладно обошлось, солдаты и ополченцы весело переговаривались и закуривали. Райчо снял фуражку, вытер платком лоб, с удовлетворением разглядывая залитые солнцем кручи и белые барашковые облака, плывущие над ними.

Договорившись об условиях сдачи, парламентеры вернулись к себе, и было видно, как на редуте суетятся, готовясь уходить, солдаты. Потом их головы исчезли и грянул дружный прицельный залп. На земле забились тела внезапно сраженных солдат и ополченцев. А из редута с криками «Аллах! Аллах!» выскочили вражеские солдаты, обходя с флангов русских.

Турецкие разведчики под видом парламентеров разузнали, что русских немного, и командир решил не только оборонять редут, а контратакой окружить и уничтожить неприятеля.

Это было настолько неожиданным и вероломным, что озверевшие стрелки и ополченцы с ревом бросились прямо на редут. Напрасно Николов и другие офицеры пытались повернуть их для защиты флангов. Ведь этот туркам и надо было: русские сами лезли в клещи… Но и оставшиеся на редуте турки никак не ожидали лобовой атаки. На редуте завязалась жестокая и короткая рукопашная. И вскоре окружавшие русских турки сами оказались в открытом поле под градом пуль из их же редута. Туркам ничего не оставалось, как отойти — одним к горе Шипка, другим к горе Святого Николая.

Климантович, придя в себя от неожиданного успеха, сразу осознал опасность своего положения и ошибку Гурко, пославшего его с малыми силами без резерва и поддержки. Артиллеристы на батареях Шипки и Святого Николая развернули пушки и с двух сторон начали месить занятую русскими позицию. И Климантович приказал отходить. Вскоре он был убит. В это же время по шоссе, истекая кровью, с огромными потерями отходили пластуны.

Так за двое суток несогласованных и разрозненных действий передовой и Габровский отряды, потеряв много людей, ничего не достигли.

Дальнейшие атаки русских предотвратил сам Халюсси-паша. Он понял, что русские военачальники рано и ли поздно договорятся между собой и тогда отступать будет некуда, а пока имелся выход па запад, спустился с гор в Карлово и направился на переформирование в Филиппополь (Пловдив).

Гурко отвел свой отряд в Казанлык на отдых, оставив на перевале Орловский полк с батареей и 4-ю дружину во главе с командиром 2-й бригады ополчения полковником Вяземским. 6-й дружине было приказано отконвоировать в Велико Търново пленных. Вместе с нею ушел капитан Николов с девятью ополченцами.

Как только командиры рот доложили командиру 4-й дружины майору Редькину о занятии ими позиций на перевале, он сказал: