После

– Хардин… – снова говорю я, но он не обращает внимания.

Он уходит на стоянку. Мои ноги – словно увязли в цементе. Я смотрю, как его белый автомобиль выруливает с парковки, и не могу сдвинуться с места. Он бурно реагирует на мои слова, но я не хочу подпитывать его эмоции. Ему нужно немного времени, чтобы остыть, перед тем как поговорить с ним снова. Я знала, что он не захочет идти, но надеялась, что удастся хотя бы поговорить об этом.

Кого я обманываю? У нас началось что-то «большее», чем было два дня назад. Я не знаю, почему я по-прежнему жду, что все резко изменится. Кое-что, конечно, изменилось: Хардин в целом стал приятнее, он целует меня в общественных местах, что действительно необычно. Тем не менее, Хардин остается Хардином; он упрям и тяжел в общении. Вздохнув, перебрасываю сумку через плечо и возвращаюсь в общежитие.

Когда я захожу, Стеф сидит на полу, скрестив ноги, и смотрит телевизор.

– Где ты была прошлой ночью? Это не похоже на вас, барышня, вот так пропадать на всю ночь… – дразнит она, и я игриво завожу глаза.

– Я… уезжала, – отвечаю я.

Не знаю, стоит ли говорить, что я оставалась у Хардина.

– У Хардина, – заканчивает она за меня, и я отвожу взгляд. – Я знаю; он попросил твой номер, выходя из боулинга, и не вернулся.

Стеф улыбается во весь рот, она явно за меня рада.

– Не рассказывай никому. Я не знаю точно, что между нами происходит.

Стеф обещает молчать, и оставшуюся часть дня мы болтаем о ней и Тристане, пока он сам не появляется, чтобы забрать ее поужинать. Тристан целует ее, когда она открывает дверь, держит за руку, пока она собирается, и все время улыбается. Почему Хардин не может быть со мной таким?

От Хардина ни слуху ни духу уже несколько часов, но я не хочу писать ему первая. Это глупо, но меня это не волнует. Когда Стеф и Тристан уходят, собираю вещи, чтобы пойти в душ. В этот момент начинает вибрировать телефон. Мое сердце чуть не выпрыгивает из груди: это Хардин.

«Останешься у меня сегодня ночью», – читаю я.

Он не писал мне несколько часов и хочет, чтобы я осталась с ним? Снова?

«Зачем? Чтобы выставить меня дурой?» – отвечаю я.

Я хочу видеть Хардина, но мне досадно его поведение.

«Я уже в пути, собирайся».

Закатываю глаза от его приказного тона, но все-таки радуюсь, потому что увижу его.

Я бегу по коридору в душ, чтобы не занимать ванную в доме братства. После помывки мне едва хватает времени, чтобы собрать одежду на завтра. Мне не нравится, что придется ехать на автобусе, когда до Vance – всего полчаса езды, так что снова решаю пройтись по базам подержанных машин. Я складываю одежду в сумку, когда Хардин открывает дверь – конечно, без стука.

– Готова? – спрашивает он, хватая мою сумку с тумбочки.

Перекидываю сумку через плечо и следую за ним. Мы идем до машины в полном молчании, и я молюсь, чтобы остальная часть ночи не прошла в том же духе.

Глава 56

Я смотрю в боковое окно, не желая заговаривать первая. Через пару кварталов Хардин включает радио и выкручивает громкость на максимум. Я пытаюсь не обращать внимания, но не могу. Я ненавижу его музыкальные вкусы, у меня мгновенно начинает болеть голова. Без спросу уменьшаю звук, и Хардин на меня смотрит.

– Что? – огрызаюсь я.

– Ого, кто-то у нас в плохом настроении, – говорит он.

– Нет, просто я не хочу слушать. А если кто и есть тут в плохом настроении, то это ты. Ты мне нагрубил, а потом написал и просишь остаться с тобой, я этого не понимаю.

– Я разозлился, потому что ты зазывала меня на свадьбу. Сейчас, когда уже решено, что мы не идем туда, мне нет необходимости злиться, – отвечает он спокойно и уверенно.

– Это еще не решено, мы это даже не обсуждали.

– Обсуждали. Я сказал, что туда не пойду, так что расслабься, Тереза.

– Ну, ты, возможно, не собираешься, а я пойду. На этой неделе я собираюсь зайти к твоему отца, потому что Карен хочет научить меня печь, – говорю я.

Он смотрит на меня, стиснув зубы.

– Ты не пойдешь туда. И что, вы с Карен теперь – лучшие друзья? Ты едва ее знаешь.

– Ну и что? Я и тебя мало знаю.

Его лицо меняется, и я чувствую себя подавленно, но это действительно так.

– Почему с тобой так сложно? – говорит он сквозь зубы.

– Потому что ты указываешь мне, что делать, Хардин. Не надо так поступать. Если я хочу пойти на свадьбу, то пойду, и я действительно хотела бы, чтобы ты пошел со мной. Это может быть весело – может, ты даже хорошо проведешь время. Это много значит для твоего отца и Карен, хотя тебя это и не волнует.

Он ничего не отвечает, только глубоко вздыхает. Я снова поворачиваюсь к окну. Остаток пути проходит в тишине; мы оба слишком злы, чтобы разговаривать. Когда мы подъезжаем к братству, Хардин берет мою сумку и вешает ее на плечо.

– Кстати, почему ты в братстве? – спрашиваю я.

Меня мучает этот вопрос с тех пор, как я первый раз оказалась в его комнате.

Он опять глубоко вздыхает. Мы поднимаемся по лестнице.

– Потому что когда я согласился сюда приехать, общежития были переполнены, и поскольку я не хотел жить с отцом, это был один из нескольких оставшихся вариантов.

– Но почему ты остановился именно на этом братстве?