После

— С удовольствием, — ответила Виктория вполне искренне — теперь, после этого диалога, ей действительно захотелось и конфет, и чая.

Через пару минут она была вынуждена признать — то ли врач слукавил, то ли он просто очень старается ничем ее не оскорбить. Так или иначе, но ел и пил Силван аккуратно, и даже конфетами хрустел вполне деликатно. Но брал он их из вазочек активно, при этом после откусывания заглядывая внутрь почти с детским любопытством — изучал начинку. Виктория тоже всегда так делала.

— Как вы сегодня себя чувствуете, ваше величество? — спросил Силван, осторожно поставив чашку на стол.

— Я озадачена, — призналась она, вздохнув — видимо, шутки кончились, пришло время проверять домашнее задание. — То, о чем вы просили меня подумать… я так ни до чего и не додумалась.

— Не страшно, давайте подумаем вместе. Расскажите мне, что именно вас смущает в рассуждениях на эту тему.

— Противоречие. Мое внутреннее противоречие. С одной стороны, вы сказали — неважно, что думают Анна или Арен, важно, что думаю я сама, а с другой… Меня все же волнует, что они думают. И главное — почему они так думают.

— «Так» — это как?

— Что я не люблю мужа.

— Разве его величество утверждал, что солидарен с сестрой?

Виктория закусила губу и помотала головой.

— Нет. Но я не сомневаюсь, что солидарен.

— Давайте все же оперировать фактами, — мягко возразил Силван, потянувшись за очередной конфетой. — Поскольку ваш муж ничего подобного не утверждал, давайте рассматривать это мнение исключительно как мнение ее высочества. А для того, чтобы понять, почему она так думает, попробуйте представить себя на ее месте.

Виктория смотрела на врача с непониманием.

— Это как?

— Представьте, что император — ваш брат, а не муж.

Она иронично усмехнулась.

— Это весьма непросто.

— Весьма. Но давайте попробуем. Итак, Арен — ваш брат, и он женится на женщине, похожей на вас. Посмотрите на нее и попробуйте описать. Какая она?

Виктория задумалась. Нет, как она ни пыталась разделиться и посмотреть на себя со стороны «сестры мужа» — ничего не получалось, о чем она и сообщила Силвану:

— Нет, не выходит.

— Я вам помогу. Считаете ли вы эту женщину красивой, ваше величество?

Она непроизвольно покраснела.

— Честно?

— Естественно, честно, — ответил врач серьезно. — Вы можете говорить мне все, что думаете.

— Да, я считаю… «эту женщину» красивой.

— Хорошо. А она умна? Как вы думаете?

Интересно, почему ей настолько неловко? Ничего особенного он ведь не спрашивает.

— Нет. Она посредственна.

— Вот как? Почему же?

— У нее нет никаких талантов. И в школе, и в институте училась она средне, и если бы не специфическая родовая магия… Так и однокурсники говорили. Нетитулованные маги. Почти все на моем… на ее курсе были нетитулованными. «Пустышка, даром что аристократка. Грош цена, если бы не родовая магия».

— И вы с ними согласны?

— В целом — да. Я… эта женщина действительно — ничего особенного. Успехами в учебе не блистала.

— Ясно, — сказал Силван и, взяв в руки свой блокнот, что-то там отметил. — С красотой и умом разобрались. Теперь характер. Какой у нее характер, как вы считаете? Только помните, что отвечаете вы со стороны сестры императора, а не со своей.

— Я стараюсь, но все равно получается не совсем то, — Виктория криво усмехнулась. — Анна наверняка сказала бы не нейтральное «посредственна», а «глупа».

— Мы не можем знать это точно, ваше величество, — качнул головой врач. — Но мне и не нужно, чтобы вы отвечали как Анна. Отвечайте, как вы, только глядите с другой стороны. Вернемся к характеру. Какой у этой женщины характер?

— Отвратительный. Кошмарный. Жуткий. — Виктории почему-то захотелось заплакать, но она сдержалась. — Она абсолютно не умеет контролировать себя и свои эмоции. Заводится без повода, постоянно нервничает, кричит и даже швыряется посудой. Ее ненавидит вся прислуга и…

Она запнулась.

— Продолжайте. Что вы хотели сказать? Кто еще ее ненавидит, кроме прислуги?

— Она себя тоже ненавидит иногда, — почти прошептала Виктория и шмыгнула носом. Разреветься хотелось до ужаса. — Особенно когда не может остановиться, все кричит и кричит.

— А теперь ответьте на вопрос, любит ли себя эта женщина.

Мир вокруг словно замер, и даже тишина показалась Виктории оглушительной.

А потом все будто бы разбилось, осыпалось, завалив ее осколками…

Защитница! Она ведь даже не о том думала! «Ты любишь не его, а себя». Силван спрашивал ее не о том, любит ли она мужа — а любит ли она себя!

— Нет… — Виктория все-таки заплакала. — Как я могу любить себя, если меня никто не любит?! Никогда не любил, никогда… Никто…

Она плакала и плакала, всхлипывая и подвывая, но стыдно почему-то не было. Было мучительно, неприятно и жаль себя, но не стыдно.

Врач вновь дал ей свой платок, подождал, пока она немного успокоится, а потом произнес: