После

— Я могу поговорить с вами, Эн?

— Да, — она кивнула, ничуть не удивившись. — Пойдемте в палату Агаты, там как раз сейчас пусто.

Чему было удивляться? Вагариус, в отличие от Синтии, маг, не мог он не понять, что ее краткое объяснение сути процедуры не выдерживает никакой критики. Но что она могла сказать при Агате? Только обтекаемое «Твой папа держал контур, а мы с дядей Йоном возвращали тело». Эн не сомневалась, что девочка тоже поняла — не может все быть так гладко, но спрашивать ничего не стала. Действительно умный ребенок.

— Я хотел узнать… — Вано, застыв посреди помещения, внимательно смотрел на Эн, чуть прищурившись. — Вы так мало сказали насчет процедуры, но ведь это не могло быть просто. Пожалуйста, если император не поставил на вас печать молчания, поведайте мне, что вы делали.

— Печати молчания пока нет. — Эн не сомневалась, что и не появится. — Но вы же понимаете, я не могу рассказать все, Вано. Процедура будет засекречена. Хотя это, конечно, прорыв для науки… — Она хмыкнула. — Но этот прорыв не имеет особого смысла — абсолютные щиты все же слишком редкое явление, а их удерживание явление еще более редкое.

— Я понимаю. Расскажите, что можете. Я просто… — Вагариус вздохнул и, поморщившись, признался: — Мне и раньше чудилось, что его величество… и София…

А вот это он упомянул зря — Эн сразу расхотелось что-либо говорить.

— Его величество спас вашей внучке жизнь, — произнесла она холодно. — Он держал ее контур, пока мы с Валлиусом воздействовали на его тело при помощи силы тока. Чтобы София вернулась, боль должна была быть запредельной, поэтому мы довели императора до полного магического перенапряжения.

— Защитник… — пробормотал Вано шокированно. — Он жизнью рисковал, получается?

— Жизнью — нет. Но контур сломаться мог, да он и пытался сломаться, когда тело все же появилось. — Эн выдохнула и негромко сказала: — Не лезьте туда. Они сами разберутся.

Вагариус покачал головой. Глаза его были грустными.

— Конечно, я не стану ничего говорить ни императору, ни Софии. Спасибо вам, Эн.

Безопасник, кивнув, вышел из палаты, а Эн, проводив его взглядом, почти неслышно прошептала:

— Да что тут скажешь. Они же не виноваты…

* * *

Возле кабинета Арена уже ждал Гектор, почему-то выглядевший чуть более радостным, чем накануне.

— Хорошие новости? — поинтересовался император, заходя в кабинет, и через браслет попросил секретаря принести им с Дайдом чаю.

— Вы же понимаете, ваше величество — то, что хорошо для нас с вами, для других так себе, — хмыкнул дознаватель. — Но да, кое-что прояснилось наконец. Кстати, хотел спросить, пока не забыл… Что происходит с Адрианом? Вы его ощущаете?

— Ощущаю, — ответил Арен, садясь на диван и с удовольствием потягиваясь, разминая ноющие мышцы. — Отирается возле Геенны, в зоне затрудненного поиска. Я тебе скажу, если он оттуда выйдет.

— Мне кажется, вряд ли он выйдет… — пробормотал Гектор задумчиво, доставая портсигар из нагрудного кармана. — Могу я?..

— Да, кури.

Дайд с наслаждением задымил, а через несколько секунд, когда Адна принесла чай, сразу выпил едва ли не половину чашки, и стал еще более довольным.

— Я вас поздравляю с возвращением Софии, ваше величество. Вагариус мне сообщил.

— Спасибо, Гектор. Но она еще не пришла в себя, спит.

— Придет. Вечером уже сможете поговорить с ней. — Дознаватель усмехнулся, и Арена кольнуло пониманием — а ведь действительно, уже сегодня вечером… И что он будет говорить Софии?..

Но думать об этом сейчас оказалось некогда.

— Я начну с амулетов-нейтрализаторов, ваше величество, — продолжил Гектор, и император сразу отринул все лишние сейчас мысли, сосредоточившись на том, что говорил Дайд. — Мне был интересен способ изготовления фальшивок, но нормально проконсультироваться по этому поводу с Кларой Галиос я смог только сегодня утром. Они были сделаны при Аароне, когда ваш брат находился на должности начальника охраны дворца, это ясно — но как именно их изготовили? Я предполагал, что это может иметь значение, и не ошибся. Амулет-нейтрализатор — это артефакт первой степени сложности по классификации специалистов. Если вы не помните, что это значит…

— Я помню, — перебил его Арен. — Большой срок изготовления, высокая точность действий, но главное — невозможность починки сломанного. Если такой артефакт сломать, надо делать новый, починить прежний нереально.