Послание Чехова

Артист Игорь Ильинский, ставивший «Вишневый сад» в Малом театре и исполнявший роль Фирса, понимал его как «совесть дома Раневской, человека бесконечной преданности и достоинства»[95]. Если так, то бодрый призыв Пети Трофимова: «Здравствуй, новая жизнь!» – не должен звучать слишком победоносно; может быть, это только бравада наивного и немного хвастливого мечтателя?

Возможны разные толкования. Комедия жизни эластична, полна лукавыми неожиданностями и вечно сопротивляется твердым выводам и прогнозам.

Этого «принципа неопределенности» нет в рассказе «У знакомых», возможно, поэтому Чехов исключил его из собрания сочинений.

Сделаем рискованное предположение: он исключил бы и рассказ «Невеста», если бы успел. Этот рассказ писался, когда обдумывался «Вишневый сад»; окончив «Невесту» и отослав в «Журнал для всех», Чехов приступил к написанию пьесы. В журнале рассказ был опубликован в декабре 1903 года, а в собрании сочинений помещен в XI томе, изданном посмертно и уже не подвергавшемся авторской редактуре.

Из письма к O.JI. Книппер-Чеховой по поводу «Невесты» (от 23 марта 1903 года): «Такие рассказы я уже писал, писал много раз, так что нового ничего не вычитаешь» (П., 11, 184). Других самооценок «Невесты» в письмах Чехова не встречается, а в этой чувствуется усталость и скука. Получив корректуру, Чехов «искромсал» рассказ, по существу, написал заново, поэтому публикация его затянулась до декабря.

Он тоже является подступом к «Вишневому саду». Герои рассказа Саша и Надя напоминают Петю и Аню. Обе эти пары олицетворяют разрыв молодого поколения с прошлым и надежду на жизнь обновленную, стоящую у порога. В обоих случаях переворот в сознании девушки совершается под влиянием юноши, чьи горячие речи открывают ей глаза на «серую грешную жизнь» и возбуждают волю к перемене судьбы. И Надя, и Аня без сожаления расстаются сродными пенатами, а Надя еще и с женихом, и без страха начинают самостоятельную жизнь, поступая на курсы, что и в конце века все еще считалось смелым шагом для женщины; женская эмансипация еще не стала общепризнанной.

В «Вишневом саде» все происходит естественно. Ане семнадцать лет, она почти ребенок, Петя намного старше, намного опытней, к тому же разлука с родным домом для нее все равно неизбежна, она только перестает казаться ей несчастьем. Героине «Невесты» двадцать три года, она взрослая, Сашины речи лишь помогают оформиться ее порывам и решиться на бегство. Через год и Саша уже кажется ей частью отжившего прошлого и вызывает только жалость. Его жаль, потому что он болен и обречен, но большего он, пожалуй, и не заслуживает. Если Петя Трофимов все же обладает внутренней значительностью, то Саша, если вдуматься, – не более чем пустой краснобай. Он твердит о необходимости труда, обличает ничего не делающих, а трудится ли сам? Пробыв пятнадцать лет в Училище живописи по классу архитектуры, кончив его с грехом пополам, он не занимается архитектурой, а служит где-то в литографии, на дому делает рисунки для обоев.

Бабушка Нади, хотя она и «дзыга» (так называет ее прислуга), Сашу вырастила, опекала, дала ему средства учиться, любит его как сына, он каждое лето приезжает к ней отдохнуть и подлечиться, однако благодарности не испытывает и свою покровительницу открыто презирает. Презирает за безделье и Надиного жениха, но тот, по крайней мере, умеет играть на скрипке. Саша же не умеет заниматься даже своим прямым делом, которому так долго обучался. Кажется, единственной своей задачей он считает уговаривать молодых женщин перевернуть жизнь; уговорив Надю, принимается за жену своего приятеля. «Главное – перевернуть жизнь, а все остальное не важно» – Сашин девиз (С., 10, 214). А что потом? В будущем ему чудятся великолепные дома, фонтаны, замечательные люди. Как это осуществится, Саша не говорит даже намеком. И не очень понятно, почему так необходимо ехать учиться, ведь он сам, Саша, учился пятнадцать лет, и из этого ничего не воспоследовало.

Умная Надя понимает, что в Сашиных мечтах о садах и фонтанах есть «что-то нелепое», но все же они действуют на нее неотразимо, хотя точно такие же речи она слышала от него и в прошлом, и в позапрошлом году, правда, тогда она не обращала на них внимания. Впрочем, умна ли Надя? Трудно сказать, потому что трудно представить себе эту девушку. Чехову словно изменило его несравненное умение «освещать фигуры», то есть изображать людей живыми, со всеми их противоречиями в мыслях и поступках. Надя не столько живое лицо, сколько типовой абрис молодой женщины, отважившейся «перевернуть жизнь». Нет особых примет, характерных деталей, если не считать того, что Надя постоянно плачет, как и ее мать. Ее переворот не выглядит психологически мотивированным, он происходит в рекордно короткий срок и без видимых причин.