Посланец. Переправа

Демидов взял Коростылева под мышки, Подкользин — за ноги, и они осторожно, словно боясь неловким движением причинить боль, внесли его в блиндаж. Женя кинулась к ним, на ходу развязывая свой вещмешок, чтобы достать индивидуальный пакет. Увидев кровь на лице Коростылева, она хотела перевязать его. Но Демидов, подняв руку, остановил ее.

— Не надо, — сказал он, — Ему это уже не поможет.

Они бережно положили Коростылева у стенки блиндажа прямо у входа. Женя смотрела на него и не верила, что Коростылев убит. Это сразу понял пленный немец. Опустив голову в колени, он отвернулся в угол и затих. Но разведчикам было сейчас не до него.

— Немедленно свяжись со штабом полка, — приказал Демидов Жене, — и передай, чтобы уничтожили хутор. Если его не накрыть, нам своих не дождаться.

Женя тут же кинулась к рации, вызвала штаб и передала то, что ей приказал Демидов. Но артиллерийские снаряды все так же рвались на передовой, артиллеристы пока не думали переносить огонь на хутор. А может и не получили приказ. Немцы фанатично защищались и с ходу прорвать их оборону, по всей видимости, не удалось.

— Сейчас вся надежда на твой пулемет, — сказал Демидов, повернувшись к Сукачеву. — К мосту под прикрытием броневика идет целая группа.

— Я их уже заметил, — ответил Сукачев.

— Тогда держись. Передала? — Демидов перевел взгляд на Женю.

— Да, передала, — кивнула она.

— Ну, вот и хорошо, — сказал Демидов, словно успокаивая самого себя.

Он выпрямился, автоматическим движением поправив ремень на гимнастерке, посмотрел на скорчившегося в углу немца, перевел взгляд на лежавшего у входа окровавленного Коростылева и молча вышел. Женя обхватила голову руками, стараясь не смотреть на убитого разведчика. Так близко сталкиваться с гибелью своего товарища ей еще не приходилось. У нее возникло ощущение, что смерть прикоснулась к ней самой. Но сейчас ей не было страшно никакой смерти, и это казалось странным.

Снаружи снова раздались выстрелы. Это стрелял из своего пулемета броневик. Он вел огонь сначала по траншеям, потом по дзотам. Женя увидела, как сразу налилось злостью лицо Сукачева, он схватился за ручки пулемета и нажал на гашетку. По стенам блиндажа, оглушая и заставляя забыть обо всем остальном, заметалось грохочущее эхо выстрелов. Сукачев бил прицельно и короткими очередями, но попадал ли он в кого-нибудь, Женя не знала. Ей хотелось заткнуть пальцами уши, чтобы не слышать этого оглушающего эха. Женя ждала, когда закончится грохот выстрелов, чтобы перевести дух, но Сукачев все стрелял и стрелял, и ей казалось, что стрельба никогда не кончится.

В блиндаж вдруг, тяжело дыша и никого не видя, влетел Коваленок. Остановившись у входа, он пробежал глазами по стенам, задержался взглядом на рации, при этом Жене показалось, что он даже не заметил ее, и кинулся к ящику с гранатами. Торопливо хватая за длинные ручки, он сложил их на руку, словно охапку дров, и выскочил наружу, откуда доносился непрерывный автоматный огонь. Жене подумалось, что вслед за этим должны раздаться взрывы гранат, но стрельба вдруг прекратилась. Однако Сукачев не отпускал пулемет, пристально наблюдая за тем, что творилось на дороге перед дзотом. И Женя почувствовала, что над ней и всеми разведчиками нависла смертельная опасность.

Прикрываясь броневиком и огнем его пулемета, немцы вышли на дорогу, постепенно приближаясь к мосту. Тактика их была верной. Они хотели захватить траншею хотя бы около одного дзота. Взять сам дзот после этого не составляло никакого труда. Траншея находилась вне его огня, и дзот оказывался беззащитным. Это хорошо понимали и Демидов, и Гудков, находившийся со своей группой разведчиков во втором дзоте. Демидов с тоской смотрел на траншею Гудкова, не зная, кто у него еще цел, а кто уже погиб или ранен. Между двумя группами, хотя они и находились друг от друга всего в пятидесяти метрах, не было связи, и это не давало возможности координировать действия. Каждая группа защищалась самостоятельно и, хотя разведчики готовы были прийти на помощь друг другу, но в бою для этого надо выбрать самый нужный момент. Тот, который решит его исход. А для этого важно знать ситуацию на всей линии боя. Демидов и Гудков знали только то, что происходило на их участках.

Броневик остановился, немцы залегли за ним, и Демидов подумал, что немецкую машину подбил или Сукачев, или пулеметчик Гудкова. Это давало небольшую передышку. По открытому участку немцы не решатся на атаку, они сразу попадут под огонь. Правда, если они начнут наступать одновременно и от реки, и с дороги, защищаться будет трудно. Слишком не равны силы. К тому же немцы в состоянии подбросить атакующим подкрепление, а у разведчиков могут быть только потери.