Посланец небес

В следующее мгновение он понял, что нет, так как почувствовал, как ее руки стали отталкивать его, пытаясь сбросить с себя. Что-то твердое вдавилось ей в живот, и она почувствовала тревожный сигнал этого прикосновения.

— Есть такие вещи, которые неподконтрольны мужчине, — прошептал он, — даже если я…

Ганна не стала слушать его. Это не имело никакого значения. Она понимала, что он имел в виду. Под своими ладонями, тщетно пытавшимися оттолкнуть его, она чувствовала напряжение мышц на его груди. Почему его дыхание такое легкое, когда ее легкие болели и словно разрывались от каждого вдоха? А ее сердце предательски билось все быстрей и быстрей?

Если бы она была не такой наивной! Если бы только она что-нибудь знала об этом… о том, что случается между мужчиной и женщиной! Наверное, она тогда смогла бы противостоять тому порыву страсти и смущения, угрожающему поглотить ее целиком. Ганна чувствовала себя растерянной и безвольно плывущей по течению. Ее обуяло необъяснимое желание, трепетавшее внутри ее существа. Видимо, Крид был уверен, что излечит ее от этой острой истомы, но сейчас он был ее врагом.

Чтобы не показать, что творится в ее душе, Ганна решила перехитрить его и закрыла глаза. Она была растеряна. Кровь ее бурлила, а мозг был опьянен новыми ощущениями. Ничто не спасало — даже этот последний бастион пал перед медленно накатывавшимся потоком, накрывшим ее с головой.

— Только миг, любимая, — шептал он ей на ухо, и Ганна вздрогнула от того, как он ее назвал, прежде чем до нее дошел смысл сказанного.

— Миг… что? — прошептала она в страшном предчувствии.

Ласковый смешок запутался в ее волосах, шевеля их медные локоны.

— Только на миг будет больно, — пообещал он.

В страхе от мысли, что ее не только заставили смириться помимо ее воли, но что это еще будет и больно, у Ганны вырвался жалобный стон.

— Это нечестно, — сказала она немного погодя, когда Крид лежал не двигаясь.

— Да, — согласился он, — нечестно.

— И ты все равно собираешься… сделать это?

— Да, — сказал он, играя ее волосами. — Потом ты узнаешь, почему.

— Сомневаюсь, — пробормотала она ему в плечо.

Он лежал на ней, и его ласки были нежными. А когда он настал, тот внезапный миг, когда ее словно пронзили ножом, она почувствовала, что ее тело разваливается на две половины. Ганна вытянулась, напрягла спину и стала втираться бедрами в листву, на которой они лежали. Ее дыхание превратилось в короткие вздохи, ее глаза были огромными и смотрели на Крида обвиняюще.

— Не двигайся, — сказал он, держа ее за руки, чтобы она не вырвалась.

Как будто она могла — как будто она могла двигаться! Его мощное тело лежало на ней, ноги и широкая грудь вдавили ее в мох и листья. И он был глубоко в ней.

Вот и покончено с ее девственностью. Слезы сожаления навернулись на глаза.

— Все?

От ее сердитого вопроса по его телу пробежала легкая дрожь, он покачал головой:

— Еще нет, любимая. Самое приятное еще впереди.

«Надеюсь», — подумала она. Было бы обидно, если бы этим все кончилось, особенно после такого долгого ожидания. Неужели из-за этого она потеряла свою невинность и достоинство? Просто невероятно, что мужчина и женщина так стремятся совершить этот акт, а его кульминация такая разочаровывающая.

Но потом Ганна поняла, что Крид ее не обманул. Когда он возобновил свои движения, боли не было, осталась только неистовая страсть. Его тело ритмично двигалось, и в ней снова появилось удивительное ощущение. Оно росло медленно — маленький сжатый бутон, распускающийся в цветок. У Ганны было чувство, словно она зависла в облаках и увидела каскад красок — голубых, зеленых и желтых, медленно опускавшихся с небес на землю. Почему же она раньше не знала, что человек может чувствовать в цвете?

Ее руки скользили по его влажному от пота телу.

«Вот на что оно похоже… это предвкушение… этот полет к звездам…»

В ушах стоял шум, напоминавший Ганне рев морских волн — пенистых гейзеров, вздымавшихся вверх только для того, чтобы разбиться о скалы. Вдруг ее тело вздрогнуло от бешеного, сладкого облегчения… Он держал ее мягко, с нежностью, и она удивилась: неужели это тот человек, который не прислушивался к ее просьбам, тот грубый человек, который, небрежно пожимая плечами, отметал все ее возражения? Да, это был он. И он целовал ее закрытые глаза, кончик ее носа и трепещущие губы — нежными и успокаивающими поцелуями. Ей казалось, что она подхвачена штормом и унесена из жизни. Ее всю трясло. Крид натянул на нее платье.

— Холодно? — мягко пробормотал он.

— Нет… это не то.

Он не стал расспрашивать, а просто покрепче обнял ее. Ей было хорошо в его объятиях.

В своей бурной жизни Крид забыл, как хороша и нежна бывает женщина, он почти не помнил, что бывают такие, как Ганна. Другие женщины не в счет; те, что смотрят на него пылкими, жадными глазами, когда он приезжает в город, и хотят только выудить у него побольше денег. Да, не так уж часто он слышал плач после своего ухода, просьбы остаться, но даже в тех редких случаях, он все равно не верил им.