Посетитель

Директор поежился. Собеседник не смотрел на него, продолжая рассматривать изъеденный ржавчиной наконечник копья на витрине.

― Н-ну… Верховной покровительницей города считалась Артемида, ― Директор попытался придать уверенности дрогнувшему голосу, ― Богиня охоты и плодородия. Дочь Зевса и богини Лето, сестра-близнец бога Аполлона…

― А Вы?

Директор осекся. Внезапно он встретился глазами со странным посетителем. Как в барьер уткнулся. Парень смотрел пристально, не мигая.

― Н-не понял? Что «я»?

― А какому богу поклоняетесь Вы? Лично Вы.

«С какой стати? ― мелькнуло в голове. ― Что за допрос? Он тут кто? Судья? Инквизитор? Подумаешь, очередной фанатик. Сектант? Или просто дурака валяет?»

Директор было вспыхнул и вдруг неожиданно успокоился:

― Я придерживаюсь Православного вероисповедания. Как и мои предки. Со времен Крещения Руси.

― А их предки?

― Чьи?

― Ваших предков. До Крещения?

За окном стремительно темнело.

Директор почувствовал вдруг тоскливую тяжесть, которую создавала иррациональность этого непонятного разговора. Видимо, продолжалась досадная цепочка дисгармонии уходящего дня. Возвращалось ощущение усталого раздражения от всей этой бессмысленности.

Парень терпеливо ждал ответа, буравя черными глазами лоб собеседника.

― До Крещения Руси, ― терпеливо начал объяснять Директор очевидные вещи, ― славянские племена придерживались традиционного многобожия, свойственного родоплеменному укладу древнейших народностей…

― Они ошибались?

«Чего ему надо? ― уже не раздражение, а холодная ярость начинала покалывать в висках. ― Они так прикалываются, что ли? Продвинутая молодежь, „золотые“ мальчики и девочки!»

― Они… заблуждались.

― Как и эти? С Артемидой?

― Как и эти!

Парень хмыкнул и отвернулся.

«Вот и поговорили. Нет, не сектант. Богоборец, наверное. Воинствующий атеист», ― подумал Директор и не удержался:

― Вы атеист? Или, как это сейчас называют ― гностик?

Зачем он это спросил? Черт за язык дернул. Не хватало еще религиозных дискуссий на закате этого паршивого дня. Вырвалось ведь…

― Нет.

― Вы христианин?

― Нет.

Директор почувствовал, что задет за живое. Плюс накопившееся за день раздражение…

― Мусульманин? Буддист? Иудей? Может быть ― кришнаит?

― Нет. Нет. Нет. И нет.

― Как так? Вы издеваетесь?

― Нет.

Директор почему-то представил себе ржавый диофантовский ксифос. Очень реалистично. До зуда в ладонях.

― Послушайте, молодой человек, Вы задали мне вопрос о моем вероисповедовании. Я на него ответил. Почему Вы не желаете ответить на мой?

― Я ответил на все Ваши вопросы.

Директор сжал кулаки.

― Хорошо. Сформулирую отдельно. Какому Богу поклоняетесь ВЫ?!

― Никакому.

Выдох.

Воздух вырвался из легких довольно шумно. До бестактности. В ушах немного звенело, и подрагивала нижняя губа. Как у обиженного ребенка. «А чего я, собственно, завелся? Ну, троллит меня распоясавшийся мажор. Тешит свое несостоявшееся эго. Самоутверждается. Надо просто развернуться и уйти…»

Директор даже дернул плечом, собираясь оборвать глупую беседу, показав сопляку спину. И… не удержался от упрека:

― Значит, все-таки, атеист. Что же Вы, в самом деле…

Посетитель оторвался от витрины и снова уставился на Директора немигающим взглядом.

― А Иисус какому богу поклонялся?

На его лице не было даже тени какой-либо эмоции. Будь то любопытство, азарт, да что угодно! Ничего не было. Это… казалось странным, и пугало своей ненормальностью. Черствая безжизненная маска белого воска под черной сальной гривой. Только значки на бейсболке поблескивают отражением неоновых ламп.

«Значки. Кабала? Или вообще … сатанист? Этого еще не хватало!»

― Вы с-сатанист?

Никогда Директор до этого дня не страдал речевым недержанием. Но за сегодняшний вечер третий раз вопрос выпрыгнул из мозга на голосовые связки почти мгновенно. Непроизвольно. Что у пьяного на уме… И ведь ни грамма не усугубил сегодня.

Посетитель молчал. Он ждал ответа на СВОЙ вопрос.

Директор перевел дух. Попытался вернуться на менторскою волну:

― Иисус Христос поклонялся своему Богу-отцу. Саваофу. Яхве. Иегова. Науке известно множество имен ― Сущий, например.

― Я не сатанист. Не волнуйтесь так, Олег Евгеньевич. Я чувствую, что наш невинный разговор беспокоит Вас сверх нужной меры. Любопытно, как эта тема продолжает волновать человеческий разум. И совершенно непостижимо мне ваше стремление разогнать окружающих по норам веропоклонения. Артемида или Перун, Будда или Иисус, ему какая разница?

― К-кому?…

Парень неожиданно протянул руку в направлении стеклянного саркофага с костями в кандалах. Он показывал на скелет! Директору показалось даже, что где-то в глубине музейного зала звякнуло железо. То, что парень назвал его по имени-отчеству, как-то промелькнуло мимо осознания.

Посетитель продолжал в упор разглядывать его лоб.

― Вы требуете от меня Веры. В Бога ли, в отсутствие Бога ― без разницы. А Ваша Вера в Бога ― самого Бога к этой Вере допускает? Или Вы верите только в свою Веру?

Не совсем понятные, но почему-то обидные слова тяжело обрушивались на несчастную голову. Как пыточные капли на макушку. Голос парня густел, он заполнял весь зал, обличал и требовал.