Посередине (СИ)

Кроме того, аналитики совершенно определенно предупреждали об усилении того, в чьих единоличных руках окажется технология производства этого средства. Произведенный в отношении рода Скуратовых расчет показал, что только за пол года общие активы рода могли увеличиться в восемь раз.

— Знаю, помечтал немного. — хмыкнул император, махнул рукой. — Именно поэтому ты сейчас же свяжешься с этими старыми хрычами и поставишь их перед выбором: или они забудут о препарате, или о них никто больше не вспомнит. Так и передай, что я их додавлю окончательно. Благо, все именно к этому и идет. Их счета пусты, ка карманы у нищего. Один раз стукнуть и они встанут на колени.

Главный безопасник молча кивнул и уже хотел уходить, но был остановлен. Император что-то еще хотел добавить.

— И передай им, что судьба этого урода меня не волнует. Важна лишь технология производства препарата. Все, иди, — махнул он в сторону двери, за которой через несколько минут и скрылся его гость.

После того, как кабинет опустел, мужчина еще долго неподвижно сидел в своем кресле. С остекленевшим взглядом смотрел куда-то вдаль и медленно выстукивал пальцами какой-то незамысловатый ритм.

— А ведь все могло было быть иначе... И сын бы остался жить.

Вдруг его пальцы застыли в воздухе, но через мгновение с нечеловеческой силой вцепились в деревянный подлокотник. Сразу же жалобно скрипнула древесина мореного дуба, крошившаяся на глазах. Окутанные голубоватым маревом пальцы с легкостью сминал дерево, словно это был самый обыкновенный пластилин.

— Сын бы жил... Не-ет, судьба этого подонка меня волнует. Очень даже волнует. Я хочу, чтобы он тоже страдал, как мой сын.

Перезагрузка

-//-//-

Старейшина звал его Игорем, хотя настоящего имени охранника никто, и даже он сам, не знал. Подобранный стариком более двадцати лет назад в одной из подворотен, он привязался к нему, считая за настоящего отца. Тем же ему «платил» и старейшина, сначала введя юнца в род, а затем начав с ним заниматься магией. Возмужав, парень стал тенью старейшины, оберегая того от мнимых и явных опасностей и выполняя особые, нередко дурно пахнущие, поручения.

Другие же, особенно тайные недруги, за глаза называли Псом, намекая на собачью преданность к старейшине. Думали, унизить его этим прозвищем, показать его истинное место, но просчитались. Парень, узнав, как его называют, лишь рассмеялся в ответ. Сказал, что быть псом особенно бойцовской породы ему быть совсем не зазорно. А через несколько дней одного из наглецов, что открыто насмехался над парнем, нашли с разорванным горлом и располосованным брюхом. Виновного так и не нашли, хотя никто не сомневался, что убийца был он.

Честно говоря, что-то звериное, действительно, проявлялось в Игоре время от времени. Когда он был особенно зол и взбешен, глаза закрывала кроваво-красная пелена, изнутри рвалось рычание, словно напоминая о его прозвище. И парню нравилось это ощущение дикой ярости, лишь придававшее ему сил. Старейшина, не раз и не два оказывавшийся рядом с ним в такие моменты, называл его состояние Амок и советовал использовать это для усиления своих магических способностей.

Вот и сейчас, проводя утреннюю тренировку, Игорь старалсявызвать внутри себя это ощущение ярости, агрессии. В небольшом помещении, изолированным почти метровыми железобетонными стенами и массивной банковской дверью, включились лампы стробоскопов, из динамиков полилась особая музыка «жестких» оттенков, на динамиках «побежал» специфически видеоряд. И уже скоро это дало привычный результат: его начало чуть потрясаться от возбуждения и дикого количества адреналина в крови.

— Хр-хр, — нижняя губа поползла вниз, обнажая крепкие белые зубы. Раздалось угрожающе рычание. — Хр-р.

Тут же привычно отозвался магический источник, открываясь и разливаясь энергией по жилам. Его кожный покров, мышцы, кости и внутренние органы приобретали невероятную твердость, соперничающую с металлом.

— У-ух, — прошептал Игорь, чувствуя приятную тяжесть тела. Поднял одну руку, затем вторую. Ощущение тела, его размеров и веса изменилось. Сейчас он чувствовал себя, словно вылитым из стали, эдакой металлической болвашкой. — Хорошо. Хор-р-рошо...

Подошел к стене, на которой была закреплена железная пластинав несколько десятков сантиметров толщиной, и осторожно, почти ласково, коснулся ее. Провел пальцами по внушительным вмятинам, оставленными его кулаками в прошлые тренировки. Ухмыльнулся: толстый пласт металла с одной стороны напоминал мятую гофрированную бумагу, словно приготовленную для упаковывания подарков. Значит, пришло время добавить еще пару вмятин.

— Ху! — резко выдохнул он, выбрасывая руку вперед и впечатывая, окутанный голубым сиянием, кулак в пластину.

Металл с легкостью промялся, словно был детским пластилином или глиной для поделок. На нем остался четкий, хорошо различимый отпечатокчеловеческих костяшек.