Посередине (СИ)

[1] Понимается по аналогии с внутренней работы в различного рода боевых и мистических учениях Востока, как целенаправленные мысленные упражнения по осознанию, постижению и т.д.

Плохо, когда не видишь то, что происходит у тебя под носом

-//-//-

Тишина стояла такой, что ножом резать можно было. Замершие у больничной палаты люди молчали, переминались с ноги на ногу, и не сводили напряженных взглядов с двери. Высшие чины империи — глава Имперской службы безопасности, председатель Боярской Думы, Главный имперский прокурор, Первый секретарь Имперского собрания — ждали вердикта.

— Почему так долго? — не выдержал затянувшегося ожидания прокурор, вопросительно смотря на остальных. — Почему вы молчите?

В этот момент дверь больничной палаты открылась, пропуская наружу пожилого мужчину с профессорской бородкой и золотыми пенсне на носу. Сделал несколько шагов и остановился.

— Э-э-э, господа, состояние Его Величества удалось стабилизировать, — как-то невнятно произнес он, имея совершенно растерянный вид. — Но посещения я пока категорически не рекомендую. Его Величеству нужен полный покой.

Главный имперский прокурор с облегчением выдохнул. Остальные с пониманием покосились на него. Ведь, смерть императора всем им выходила боком. Одни бы лишились должности и положения, а другие, возможно, и жизни.

— А теперь прошу меня простить, — доктор протер платком стекла песне и вновь водрузил его на нос. — Я должен вернуться в палату.

И уже хотел было войти в палату, как его схватил за руку глава имперской службы безопасности и настойчиво отвел в сторону. Доктор пискнул и попутался вырваться, но его прижали к стенке.

— Ты, сучий выблядок, что там вещал? — зашипел безопасник с такой яростью, что доктор отпрянул и больно стукнулся головой о стену. — Я же видел его. На нем ни царапины не было. Чего ты там стабилизировал? Говори, а не то сгною!

Старик затрясся всем телом. Даже бородка зашевелилась, словно живая.

— Я же сказал, что состояние Его Величества удалось стабилизировать, — тоже шепотом отвечал доктор, пытаясь отодвинуться дальше. — Теперь нужно лишь ждать. Ой…

Безопасник с силой ткнул старика под ребро, заставив его заскулить.

— Скажу, скажу, — прохрипел доктор. — По всей видимости, у Его Величества был сильный шок… Он чего-то очень испугался…

У главы имперской службы безопасности от удивления даже брови взлетели вверх. Какой к черту шок?! Государь испугался?! Бред! Всем известно, что нет такой силы, которая могла бы его испугать.

— Ты что несешь? Государь, как сталь!

-//-//-

Император думал, что уже никогда не испытает страх. Казалось, смерть супруги, а потом и гибель сына, навсегда его избавили от этого чувства . Вымерли из самых задворков души все остатки каких бы то ни было чувств. Бесчувственность, сверхрациональность стали его надёжной броней от всего и вся. Любые проявления чувств оказались под замком. Так он думал, и так считали придворные, всегда видя в нем безэмоциональную каменную глыбу.

Но вчера все изменилось. Скальной монолит, которым он себя видел, не просто дал трещину, а рассыпался в прах.

И сейчас, лёжа на больничной постели и вспоминая произошедшее, государь пытался понять, что же там с ним произошло.

— Что же там случилось? — шептал он, уставившись в ослепительно белый потолок.

Воспоминания накатывали волнами, заставляя все переживать вновь. Через мгновение у него участилось дыхание. Зрачки расширились так, что заполнили собой глаза. Пальцы выбивали мелкую дрожь.

— Такое не возможно…

Словно в документальной кинохронике император смотрел через окно автомобиля на проносящийся мимо пейзаж. Мелькали редкие деревья, холмы, овраги -ничего примечательного. Но все изменилось в один момент, когда его водитель дал по тормозам. С визгом бронированную машину бросило в сторону, развернув почти на сто восемьдесят градусов. Наружу посыпалась охрана.

А он во все глаза смотрел в боковое стекло, за которым нарастало нечто невероятное. Широкое полотно трассы вдруг пошло трещинами, которые стали ветвится с неимоверной скоростью. В один момент целые куски асфальтового покрытия, напоминающие многослойный бутерброд, частоколом вздыбились к небу. Одна из машин сопровождения, ехавшая первой, на глазах сминалась в бесформенный полиметаллический ком с торчавшими наружу деталями и частями тел.

Охрана, занявшая оборону, палила о все стороны. Истошно орал водитель, пытавшийся развернуть машину на оставшемся целым пятачке трассы. Движок ревел так, что едва не выскакивал наружу. Дымилась резина буксующих покрышек.

— Не понимаю…

В другом воспоминании император уже был у автомобиля, вокруг которого громоздились целые пласты асфальта и почвы. Иррационально ровные срезы, словно оставленные гигантскими алмазными фрезами, заставляли сомневаться в собственном рассудке. Казалось, вокруг них хаотичны разбросаны огромные детские игрушки — кубики, прямоугольные параллепипеды, размерами с автомобиль или целый дом.