Поселок

Дом Кристины предпоследний, за ним только дом Дика. Тётя Луиза живёт напротив.

— Не страшно уходить? — спросила тётя Луиза.

— Надо.

— Ответ, достойный мужчины. — Тётя Луиза почему-то улыбнулась.

— А Сергеев Марьяну отпустит? — спросил Олег.

— Пойдёт твоя Марьяна, пойдёт.

— Ничего с нами не случится, — успокоил Олег. — Четыре человека. Все вооружённые. Не первый раз в лесу.

— В лесу не первый раз, — согласилась Луиза, — но в горах совсем иначе.

Они остановились на дороге между домами Кристины и Луизы. Дверь к Луизе была приоткрыта, там блестели глаза — приёмыш Казик ждал тётю.

— В горах страшно, — сказала Луиза. — Я на всю жизнь запомнила, как мы по горам шли. Люди буквально на глазах замерзали. Утром поднимаемся, а кого-то уже не добудишься.

— Сейчас лето, снега нет.

— Принимаешь желаемое за действительное. В горах всегда снег.

— Но если пройти нельзя, мы вернёмся.

— Возвращайтесь. Лучше возвращайтесь.

Луиза повернула к своей двери. Казик выбежал ей навстречу. Олег толкнул дверь к Кристине.

У Кристины душно, пахнет чем-то кислым, плесень уже закрыла стены, как обои, и, хоть плесень жёлтая, оранжевая, яркая, в комнате от этого не светлей. И светильник не горит.

— Привет, — сказал Олег, придерживая дверь, чтобы разглядеть, кто где в этой комнате. — Вы не спите?

— Ох, — отозвалась Кристина, — пришёл всё-таки, я думала, что не придёшь, забудешь. Раз вы в горы собрались, зачем обо мне помнить?

— Ты не слушай её, Олег, — произнесла тихо, очень тихо, почти шёпотом Лиз. — Она всегда ворчит. Она и на меня ворчит. Надоело.

Олег нашёл стол, пошарил по нему руками, отыскал светильник, вынул из кошеля на поясе кремень и трут.

— Чего без света сидите? — спросил он.

— Там масло кончилось, — ответила Лиз.

— А где банка?

— Нет у нас масла, — вздохнула Кристина. — Кому мы нужны, две беспомощные женщины? Кто принесёт нам масла?

— Масло на полке, справа от тебя, — сказала Лиз. — Вы когда уходите?

— После обеда. Как себя чувствуешь?

— Хорошо. Только слабость.

— Эгли сказала, что дня через три ты уже встанешь. Хочешь, мы тебя к Луизе перенесём?

— Я не оставлю маму.

Кристина не была ей матерью. Но они давно жили вместе. Когда они пришли в посёлок, Лиз было меньше года, она была самая маленькая. Её мать замёрзла на перевале, а отец погиб ещё раньше. Кристина несла Лиз все те дни. Она тогда была сильная, смелая, у неё ещё были глаза. Так и остались они вдвоём. Потом Кристина ослепла. Из-за тех же перекати-поле: не знали ещё, что делать. Вот и ослепла. Она редко выходит из дома. Только летом, если нет дождя. Все уже привыкли к дождю, не замечают его. А она не привыкла. Если дождь, ни за что не выйдет. А если сухо, сядет на ступеньку, угадывает по шагам проходящих мимо и жалуется. А раньше она была крупным астрономом. Очень крупным астрономом. Лиз как-то сказала Олегу: «Представь себе трагедию человека, который всю жизнь смотрел на звёзды, а потом попал в лес, где звёзд не бывает, и к тому же вообще ослеп. Тебе этого не понять».

— Конечно, — сказала Кристина, — перенесите её куда-нибудь. Зачем ей со мной подыхать?

Олег отыскал на полке банку с маслом, налил в светильник и зажёг его. Сразу стало светло. И видна широкая кровать, на которой под шкурой лежали рядом Кристина и Лиз. Олег всегда удивлялся, насколько они похожи, не поверишь, что даже не родственники. Обе белые, с жёлтыми волосами, с широкими плоскими лицами и мягкими губами. У Лиз зелёные глаза. У Кристины глаза закрыты. Но говорят, что были зелёными.

— Масла ещё на неделю хватит, — сказал Олег, — потом Старый принесёт. Вы не экономьте. Чего в темноте сидеть?

— Жаль, что я заболела, — произнесла Лиз. — Я хотела бы пойти с тобой.

— В следующий раз.

— Через три года?

— Через год.

— Через этот год, значит, через три наших года. У меня слабые лёгкие.

— До зимы ещё долго, выздоровеешь.

Олег понимал, что говорит не то, чего ждала от него эта девушка с широким лицом. Когда она говорила о походе, она имела в виду совсем другое: чтобы Олег всегда был вместе с ней, потому что ей страшно, она совсем одна. Олег старался быть вежливым, но не всегда удавалось: Лиз раздражала — её глаза всегда чего-то просили.

Кристина поднялась с постели, подобрала палку, пошла к плите. Она всё умела делать сама, но предпочитала, чтобы помогали соседи.

— С ума сойти, — бормотала она. — Я, видный учёный, женщина, некогда известная своей красотой, вынуждена жить в этом хлеву, брошенная всеми, оскорблённая судьбой…

— Олег, — начала Лиз, поднимаясь на локте. Открылась большая белая грудь, и Олег отвернулся. — Олег, не уходи с ними. Ты не вернёшься. Я знаю, ты не вернёшься. У меня предчувствие…

— Может, воды принести? — спросил Олег.

— Есть вода, — ответила Лиз. — Ты не хочешь меня послушать. Ну хотя бы раз в жизни!

— Я пошёл.

— Иди.

В дверях его догнали слова:

— Олежка, ты смотри, может, там есть лекарство от кашля. Для Кристины. Ты не забудешь?

— Не забуду.

— Забудет, — отозвалась Кристина. — Ив этом нет ничего удивительного.

— Олег!

— Ну что?

— Ты не сказал мне «до свидания».

— До свидания.

* * *

Старый мылся на кухне над тазом.