Поселок

— Рано ещё, не улетит, — остановил его Сергеев. Он не засмеялся.

Неожиданно шар приподнялся, оторвался от земли, но тут же опустился вновь. Крупная сетка врезалась в его тело, и тонкая оболочка пузырями вылезла в ячейки.

— Лучше бы материал был пожёстче, — сказал Вайткус. — В будущем обратимся к опыту дирижаблей.

— К какому опыту? — Олег вдруг понял, что дирижабль для него — пустое слово.

— Если промазать шар тонким слоем клея, — сообщил Вайткус, почёсывая бороду, — то он станет жёстким.

— Что же ты раньше не сказал? — До Олега дошла красота этой мысли, и он обиделся на Вайткуса, что тот скрыл от него такую прекрасную мысль.

— Я только сейчас подумал.

— Это увеличило бы вес, — напомнил Сергеев.

Тут шар окончательно оторвался от земли и криво, под углом к корзине, поднялся вверх.

Олег не стал ждать. Он перелез через край корзины и встал в ней, крепко держась руками за борт.

Корзина была невелика, диаметром полтора метра и высотой по пояс. В середине её умещался ещё запас топлива и несколько мешков с песком — в каждом шаре обязательно должен быть балласт.

Шар медленно шевелился над головой, и до нижнего обода, под которым приделана горелка, несложно дотянуться рукой. Олег потрогал канаты, крепившие корзину к ободу. Канаты были крепкими.

Корзина стояла на земле, можно было легко перемахнуть через её край и встать на мягкую молодую траву, но Олег ощущал некую отчуждённость от всех, кто стоял рядом, как будто все остальные люди были уже далеко внизу.

Корзина дёрнулась, шар натянул канаты, стараясь поднять её в воздух.

— Полетит, полетит, отвязывайте! — закричала рыжая Рут.

— Молчи, — оборвал её Сергеев. — Рано.

Олег, запрокинув голову, смотрел на шар. Он был так громаден, что закрывал половину неба. И был некрасив — неровно склеен, пузырист, верёвки как-то неудобно и неловко стягивали его, полупрозрачная белёсая оболочка отражала траву и кривые домики посёлка. И в то же время в этой нелепой громадине чувствовалась странная сила, которая была и в медленных настойчивых попытках вырваться, оторваться от земли, и в том, как натягивались верёвки, державшие корзину, и в том, как гудела горелка, и её гудение увеличивалось и гулко растворялось в чреве шара.

Теперь шар был точно над головой, и канаты сильно натянуты. Олег отвлёкся, глядя на шар, и не сразу увидел, что по сигналу Сергеева его помощники наклонились над кольями, к которым привязаны верёвки.

— Готовься, Олежка, — предупредил Сергеев. — Сейчас будем отпускать. Крепче держись. Может дёрнуть.

— Держусь, не беспокойся! — крикнул Олег, глядя, как Вайткус склонился совсем близко — можно дотронуться до спины, — отвязывает узел.

Но тут же Олег чуть было не вывалился наружу.

Как ни старался Сергеев, чтобы все верёвки отпустить одновременно, силы его помощников были далеко не равны. Вайткус уже отвязал верёвку и крепко держал её. Дик выпрямился, чуть улыбаясь и показывая всем своим видом, что он принимает участие в несерьёзной забаве. Свой канат он держал не очень крепко, шар, хоть и большой, не казался ему сильным. С другой стороны корзины Луиза и Эгли чуть замешкались, отвязывая узлы. Шар как будто ждал этого, с одной стороны верёвки ещё крепко держатся за землю, но с другой-то уже освобождены, дождался лёгкого порыва ветра, который пришёл к нему на помощь, и как следует дёрнул.

Вайткус почувствовал рывок и, будучи готов к нему, повис всем телом на верёвке, но другая верёвка резко дёрнулась вверх, разодрав ладони Дика, и вырвалась, отбросив его на землю. Он тут же по-звериному перевернулся через голову, вскочил и бросился, чтобы подхватить верёвку, но было поздно: корзина, которую шар резко накренил, рванувшись в сторону, завалилась набок, Олег упал, ударившись о бак с топливом, на него навалились мешки с балластом. Корзина отбросила в сторону большую Луизу, придавила Эгли, шар ещё раз поднатужился, качнулся в сторону, отбросив Вайткуса, вырвал из земли остальные верёвки и с кольями, болтающимися в воздухе, резко пошёл вверх.

Корзина болталась под ним, как невесомый жучок.

Всё это заняло несколько секунд, которые были полны треском, криками, уханьем воздуха.

И тут же наступила тишина, короткий период тишины, в котором был слышен только тихий плач Фумико: она на всякий случай начала плакать ещё до этих событий, потому что боялась за Олега.

Молчали все, даже тётя Эгли, которой оцарапало корзиной руку, и Луиза, всё ещё лежавшая на земле, и Сергеев, и Вайткус, и даже дети. Все смотрели вверх, потому что там, в корзине, был Олег.

Мать Олега, единственная из всех, зажмурилась, потому что с убийственной ясностью представила себе, как тело её сына падает из корзины и летит, растопырив руки, к земле.

А для Олега всё прошло очень быстро: в одно мгновение он упал внутрь корзины и на него, как душный зверь, навалился мешок с песком. И в следующее мгновение он понял, что летит, что ничего под ним нет, что земля где-то очень далеко, потому что корзина раскачивалась свободно и легко, и сквозь щели в прутьях он видел свет.