Поселок

Коза, существо добродушное и общительное, ненавидела только Чистоплюя. Вернее всего, ей в прошлом приходилось с ним встречаться. Близко к его клетке она подходить не решалась, но с почтительного расстояния топотала, угрожающе раскачивала гребнем, блеяла и требовала, чтобы поселок очистили от такого отвратительного жителя.

Первым познакомился с Чистоплюем приемыш большой Луизы, Казик.

К весне Казику исполнилось тринадцать лет, хотя на вид не дашь и десяти. Маленький, сухой, темная кожа вся в синих отметинах от перекати-поля, руки в царапинах, шрам через лоб, наискось. Казика прозвали Маугли, потому что лес для него был родным домом. Если другие подростки могли бродить по лесу, если надо и переночевать, зная, как укрыться от хищников в мягкой развилке белой сосны, Маугли мог жить в лесу неделями. По лесу он шел хозяином. И это знали все. Деревья послушно убирали ветки с его пути, грибы закапывались в землю, лианы-хищницы поджимали хвосты. Его запаха боялись даже шакалы. Маугли никогда не брал в лес арбалета. Он умел метать нож с такой силой и точностью, что мог пригвоздить комара к стволу с расстояния в пятьдесят метров.

В поселке Казик был всегда тих и неразговорчив. Он никогда не плакал и не дрался. И никто не хотел драться с ним, потому что в любой драке Казика охватывала холодная ярость. Он не умел играть.

Сначала Луиза боялась, что Казик отсталый ребенок. Но в школу он ходил послушно, и, хотя никогда в классе не вызывался отвечать и не задавал вопросов, предпочитая молчать, когда другие шумно обсуждали что-нибудь, он все запоминал. Старый утверждал, что у Казика отличная фотографическая память. «На Земле, – говорил он, – из него бы вырос выдающийся человек. Здесь же не хватает интеллектуальной пищи. Это талантливейший, но вечно голодный мозг». – «Дай ему все, что можешь, – отвечала большая Луиза, – а потом мы вернемся на Землю и другие дадут остальное».

Идолом, покровителем и верным другом Казика был Дик. И потому, что Дик был человеком леса. И потому, что оба они были сиротами. Дик вообще едва помнил своих родителей. Казик потерял их в эпидемию, когда был маленький. Он никогда не называл Луизу матерью. Фумико, второй приемыш Луизы, звала ее матерью. Казик – только Луизой.

Осенью, вскоре после возвращения с гор, где лежал разбитый «Полюс», Казик с Диком были в лесу. Они пошли на дальнюю охоту, к югу, километров за двадцать. Туда осенью откочевывают стада мустангов. Мясо мустангов несъедобно, даже шакал не трогает мустанга. Но у мустангов есть удивительный воздушный пузырь. Животное раздувает его, когда спасается от погони. Тогда мустанг из сухого, поджарого, чем-то схожего с лошадью насекомого превращается в блестящий шар и поднимается в воздух. Его воздушный пузырь эластичен и крепок. Из него получаются оконные пленки, мешки, сумки, пузыри для воды и зерна и многие другие полезные вещи. А девочки в поселке завели моду – радужные легкие накидки – и бегают в них как стрекозы.

Охотники вышли на рассвете. Ничего интересного в лесу они не встретили. В те дни все жили еще памятью об удивительном походе к перевалу, и потому немногословный Казик был на себя не похож – он замучил Дика вопросами. Он бесшумно и легко шагал рядом, не глядя под ноги, перепрыгивал через живые корни, иногда нагибался, чтобы накрыть жесткой ладошкой сладкий грибок и кинуть, не останавливаясь, в рот, иногда стрелой кидался в сторону, чтобы принюхаться к следу, но тут же возвращался с очередным вопросом:

– Он весь из железа?

– Из сплава.

– И больше нашего поселка?

– Как наша изгородь. Нет, больше.

– И круглый?

– Маугли, ты это уже спрашивал.

Дик не любил говорить в лесу. В лесу далеко слышно. В лесу надо самому слушать. Казика эти соображения не смущали. Он все равно слышал лучше любого зверя.

– Я еще спрошу, – упрямо отвечал Казик. – Мне нравится спрашивать. Будущим летом ты возьмешь меня к «Полюсу»?

– Обязательно. Если ты будешь себя хорошо вести.

Казик фыркнул. Он вел себя так, как считал нужным.

– Я хочу полететь к звездам, – сказал Казик. – Звезды куда больше, чем наш лес, чем вся эта земля. Ты знаешь, куда я поеду, когда мы вернемся на Землю? Я поеду в Индию.

– Почему? – удивился Дик.

– Так… – Казик вдруг смутился. – Хочу.

Некоторое время они шли молча.

– Я бы остался здесь, – вдруг сказал Дик. Он никогда никому не говорил об этом.

Казик молчал. Вдруг он разбежался, прыгнул на низкий, горизонтальный сук дерева, Дотянулся до орехового гнезда и, сорвав его, кинул себе в мешок.

– Вечером поджарим, – сказал он, спрыгивая на землю.