Поседевшая юность

«Младшой», как в душе окрестил Иванова Денис, терпеть не мог, когда за каждым их движением следило начальство. Не было еще случая, чтобы разведчиков провожал майор, а тут, по всему видать, получил строжайшее указание от «самого».

Плот шел легко, без шума. Но под тяжестью семнадцати человек основательно осел, через бортики заливало, поэтому грести пришлось стоя на коленях.

Местный житель молдованин, одетый в истрепанную, видавшую виды кушму, громко зашептал, обращаясь к Иванову:

— Управо надо, товарищ, управо. На те кусты.

— Где видишь кусты?

— Так вот же, товарищ.

Но было уже поздно. Плот мягко ткнулся в песок. Тихо сошли на берег, укрыли плот и, пошептавшись, двинулись за молдованином.

Шли по камышовым зарослям, под ногами чавкало. Тропку в болоте знал, видимо, только крестьянин. Пройти тут без проводника нечего было и думать.

Метров через пятьсот-шестьсот молдованин остановился.

— Смотрите.

Чулков напряг зрение и увидел впереди темную стену — то ли крутой берег, то ли опушку леса.

— Что там?

Денис узнал голос младшего лейтенанта.

— Поди, фашисты курят, — ответил проводник. — Там лес… Под деревьями устроились. И в самом деле — кто-то курил, не очень заботясь о маскировке.

По всему видать, боевое охранение. Русских они здесь не ждали — кто ж полезет к ним через болото, — потому и не таились.

«Что ж я тут разведаю? — с тоской подумал Денис, — Надо идти дальше».

Иванов шепнул ему на ухо:

— Что будем делать, лейтенант?

— Взять в кольцо и без шума…

— Правильно. Такие языки мало что знают.

Младший лейтенант разделил группу на три части. Четверых, в том числе и Чулкова, оставил при себе, а две шестерки бесшумно растворились в темноте.

Ждать пришлось долго. Или так медленно тянулось время? Где-то чуть в стороне жалобно и потерянно попискивала птица. Наверное, отбилась от выводка утка. Из лесу время от времени доносилось уханье филина. Было жутковато.

— Их самих там не порезали?

— Не родились еще смельчаки, чтобы с моими орлами справиться.

Будто подтверждая слова младшего лейтенанта, кто-то страшным голосом заорал, но крик мгновенно оборвался. Отчетливо была слышна рукопашная. Еще раз раздались короткие предсмертные крики.

После минутного затишья впереди три раза подряд крякнула утка, после короткой паузы кряканье повторилось. Условленный сигнал.

— За мной!

Иванов поднялся во весь рост и двинулись напрямую.

— Осторожно, — предостерег кто-то из темноты. — Тут жижа сплошняком. Вот сюда, здесь сподручней.

Тот же голос минуту спустя доложил, что уничтожено семеро «вражин», а одному, унтер-офицеру, кляпом заткнули рот.

— Допроси унтера, что там впереди? — приказал Иванов переводчику.

Перепуганный гитлеровец рассказал, что впереди находится еще одна группа охранения во главе с офицером. Указал он и все огневые точки батальона, Можно было не сомневаться в правдивости рассказа. Но младший лейтенант хотел более точной информации, тому же позарез требовался осведомленный офицер. По словам пленного, охранение разместилось в лесном домике.

— Часового выставили? — спросил пленного Денис.

— По одному у каждого входа.

— А что, в лесу не изба, а дворец?

Недоверие, прозвучавшее в голосе Чулкова, всполошило унтер-офицера.

— Клянусь, господин офицер, я не вру. Дом просторный, там лесничий жил. Шесть комнат. А входов два.

Для большей убедительности унтер попросил посветить ему и трясущимися руками начертил план дома лесничего.

Группа двинулась вперед. Пленного унтер-офицера привязали, к дереву, строго-настрого предупредили, что если попытается как-то привлечь к себе внимание, смерти ему не миновать. Твердо обещали жизнь, если будет молчать. Но для верности в рот опять засунули кляп.

Бывший дом лесничего искали не меньше часа. Чернильная темнота в лесу воспринималась, как союзница.

Вдруг оглушительно и совсем рядом полоснула автоматная очередь. Все без команды распластались на земле, замерли. Из дома лесничего? Их заметили, услышали? Открывать или не открывать огонь?

Возможно, на всякий случай решил пострелять часовой, чтобы не заснуть? Странно. И по ним ли стреляли? Свиста пуль не было слышно.

— Ну, как, лейтенант?

— А черт его знает? Как слоны топали, вот и нарвались.

— Думаешь?

— А что иначе?

— Если бы заметил, не прекратил бы стрельбу. Поднял бы тревогу. Тут сейчас такой трам-тарарам начался бы… — Иванов хохотнул. — Видно, спросонья. Тебя Денисом, кажется?..

— А тебя?

— Виктором. Я, видишь ли, обязан побеждать, если ношу такое имя.

— Ну, цыплят по осени считают.

— Сейчас часовых снимут. Дом мы окружим. Ты с тремя ребятами — в левую дверь, старший сержант Валуйкин — в правую, я с остальными — в окна.

— Ясно.

План Иванова передали по цепочке. Вскоре справа и слева зашуршали ползущие тела…

Прошло не меньше десяти минут, а кряканья утки не было слышно.

«Что там тянут? — тревожился Чулков. — Неужто провал?»

— Давай, лейтенант. Бегом! Трое с тобой. Не отстанут.

Дома лесничего Денис не видел. Темная стена возникла на фоне неба внезапно. Придержал бегущего впереди.

— Спокойно. Посмотрим. Там лестница или что?

— Не имеет значения. Ребята крякают. Слышите?