Порывая с прошлым

В отеле недорогие номера с кондиционированным воздухом, вкусно кормят. Вы можете заказать котлету по-киевски, борщ и даже блины. Обслуживающий персонал дружественно настроен и изучает русский язык. Здесь останавливались наши геологи, ведущие поиск на нефть и газ, и работники торгового представительства, которые приезжают сюда для оформления сделок по продаже сельскохозяйственной техники, находящей все больший спрос в стране, и дипломаты.

Приехав в 1966 г. в Лахор, я, естественно, остановился в «Эмбассадоре». Повиснув в люльке, маляры белили фасад здания, рабочие заливали двор свежим асфальтом, поправляли стенку вокруг бассейна.

— В конце мая ожидаем парламентскую делегацию из Советского Союза, — заявил мне хозяин. — Наводим порядок. Для нас большая честь принимать высоких советских гостей.

Рано утром слышу стук в дверь. На пороге — хозяин гостиницы, а за ним статная фигура офицера с нарукавной повязкой, на которой надпись: «адъютант». Извиняясь за столь раннее вторжение, хозяин говорит, что прибыл личный представитель губернатора провинции Малик Амир Мухаммад-хана.

— Его превосходительство, узнав о приезде советского журналиста, — говорит адъютант, — приглашает вас на завтрак.

Признаться, я был удивлен этим приглашением. Но раздумывать не приходилось. Встреча с таким влиятельным лицом, как губернатор, представлялась интересной и важной. Амир Мухаммад-хан, панджабец по национальности, из консервативной феодальной среды, — человек крутого характера, хороший организатор, немало сделал для развития провинции. Однако управлял он провинцией, как своей вотчиной, и в последнее время все реже считался с мнением президента Айюб-хана, подчас просто игнорируя его указания. В местной печати время от времени проскакивали заметки, свидетельствовавшие о растущей неприязни между ними.

Президент уважал губернатора за его беспощадность к политическим противникам режима. Но обстановка после войны в стране изменилась. Она требовала более гибкого подхода к решению отдельных проблем. Айюб-хан понимал, что на одних только репрессиях долго не продержишься. Он считал, что иногда нужно идти на уступки демократическому движению, лавировать, сталкивать между собой враждующие оппозиционные группировки, привлекать на свою сторону колеблющихся. Особое внимание он обращал на необходимость подрыва изнутри профсоюзных организаций, засылки в их ряды провокаторов.

В этих вопросах губернатор придерживался твердолобо-прямолинейного курса — давить всех и вся и не беспокоиться, как на это будут реагировать за рубежом.

…Темно-синий «мерседес» нырнул в тень столетних платанов и въехал на территорию губернаторского дворца. Мне показалось, что я попал на съемки фильма, где действие происходит в средние века. С внутренней стороны ворота охраняла стража, облаченная в оранжевые кафтаны с позолоченными поясами, к которым прикреплены кривые сабли. На головах стражников высокие красные тюрбаны с плюмажами, на ногах расшитые серебром чувяки. В руках у них длинные копья и алебарды. Но в нынешний век возвращали вышка, на которой, прильнув к пулемету, стоял солдат в форме десантных войск, и колючая проволока, насаженная на каменный забор.

^{Молчаливым свидетелем героической истории Лахора стоит эта старинная пушка повстанцев, защищавших город от нашествия английских колонизаторов}

На улицах жарко, а здесь, во дворе, под кронами могучих платанов, прохладно, шелестит ветерок, пахнет цветами. Адъютант ведет меня по аллее на поляну, посреди которой натянут ярко-красный тент с откинутым пологом. Под ним небольшой столик и два плетеных кресла. Раздвигая кусты роз, на поляну выходит рослый, грузный человек. На нем белая, из тонкого батиста рубаха, закрывающая колени, и широченные белые шаровары. Голову украшает зеленая чалма. На правой руке громадный золотой перстень. Движения у человека неторопливые. Кажется, он только что сошел с могольской миниатюры. На меня смотрят жесткие, неподвижные глаза.

Это сам губернатор Западного Пакистана Малик Амир Мухаммад-хан. Он подает руку, приглашает сесть. Заметив стоящего поодаль, застывшего в почтительной позе адъютанта, губернатор отсылает его повелительным жестом, и тот, пятясь, покидает поляну.

Затем он спрашивает, давно ли я в Пакистане, где побывал, что успел посмотреть. Обычные вопросы из вежливости. Я отвечаю.

— Вы приехали в довольно знаменательное время, после Ташкентской встречи. Правительство пересматривает некоторые аспекты внешней политики, начинает развивать отношения с Советским Союзом. Думаю, что эпоха непонимания и подозрительности уходит в прошлое.

— Что вы можете сказать о традиционных связях Пакистана с Западом?