Портрет моего сердца

Сначала Джереми не понял, что его так поразило. Возможно, он слишком неожиданно оказался лицом к лицу с собой прежним, запечатленным в момент, который он разделял только с одним человеком, этот человек настолько мало его ценил, что счел возможным поделиться своим впечатлением с сотней посторонних. Герцог знал, какой момент выбран портретистом: это был тот вечер, пять лет назад, когда он покидал спальню Мэгги и на ее вопрос, куда направляется, ответил: «К дьяволу». Какая девушка осталась бы спокойной в тех обстоятельствах? Но вместо упреков или ужасов от его манеры скучающей пресыщенности Мэгги с улыбкой велела передать дьяволу привет.

Не этим ли он занимался все годы пребывания в Индии?

А Мэгги обессмертила тот миг, запечатлела яркими красками всем напоказ. Каждую подробность, начиная с циничного выражения лица и кончая нежными переливами лунного света на темных пустошах. Даже с поразительной точностью изобразила пасущихся там дядиных коней… Вся картина пронизана сильным чувством. Но каким? Сожалением? Может быть. Тоской? Возможно. Только одно недвусмысленно отсутствовало в портрете — доверие к оригиналу. Мужчина на холсте был надменно хорош собой, циничен, самоуверен и ненадежен, что проглядывало в ироничном блеске серебристых глаз, в жестоком изгибе рта. Все это Мэгги уловила с поразительной точностью. Она могла бы подписать картину: «Портрет шалопая».

Джереми вдруг осознал, каким был глупцом. Пять лет он лелеял память о том сладостно-горьком вечере, думал о нем снова и снова, ждал весточки, не сомневаясь, что получит. И все это время Мэгги считала его распутным бездельником.

Потому и не написала, потому и обручилась с другим. Она никогда ему не доверяла, а портрет лишь доказательство того, что она никогда ему не поверит. Он может соблазнять ее каждую ночь, протащить ее семью в Нью-Дели и обратно, но она все равно не выйдет за него замуж. Когда много лет назад она призналась, что не пойдет за него, поскольку не верит себе, она говорила о нем. Портрет это доказывал.

Ослепнув, оглохнув, онемев от горя, Джереми решил убраться отсюда, уже шагнул к двери, но вдруг почувствовал, как пуля чиркнула его по уху. Потом услышал оглушительный выстрел. Раздался звон бьющегося стекла: это официанты побросали подносы в мгновенно возникшей панике.

Глава 39

Мэгги не видела сестру почти год, и ей показалось, что та выглядит не слишком хорошо. Впрочем, она и сама выглядела не лучшим образом. Потрясение, вызванное появлением индийской принцессы на ее выставке, было очень сильным. Не успела она подумать, что Джереми в конце концов выбрал в жены Ашу, и вдруг… он идет к ней с угрюмым лицом и принцессой!

Мэгги никогда не падала в обморок, но сейчас была на грани этого. К счастью, внимательный Огюстен быстро подвел ее к свободному диванчику. Она еще не пришла в себя, как перед ней возник Алистер Картрайт.

— Мэгги, прости за опоздание. Его светлость выставил нас из Йоркшира с большой поспешностью, и мы не сомневались, что успеем на семичасовой поезд. Но из-за проклятых дорог пришлось добираться до станции целую вечность.

Даже сейчас Мэгги не поняла, в чем дело. Мысли двигались медленно-медленно, словно по одной протискиваясь в дверь ее сознания. Не помнила она и когда Анна уселась рядом, взяв ее за руку.

— Ах, Мэгги, — взволнованно сказала сестра. — Как ты… могу я… поговорить с тобой?

— Да, конечно, — ответила Мэгги, весьма удивленная нерешительностью Анны, которая всегда отличалась прямотой в общении с родными.

— Это займет лишь минуту. Я не хочу… отрывать тебя от гостей…

Мэгги начала замечать окружающее и окружающих. Например, заметила, что на таком же диванчике сидит ее отец, а мистер Корман обмахивает его и водит у него под носом рюмкой с бренди. Огюстен беседует с критиком из «Таймс». На противоположном конце Джерри о чем-то напористо разговаривает с переводчиком индийской принцессы.

— Я не жду, что ты меня простишь, — негромко продолжала Анна. — Теперь я осознала, что была не права. Мы с тобой совершенно не похожи, Мэгги. Я никогда не была такой уверенной в себе, не говорила, что думаю. Единственный мой смелый поступок — это брак с Алистером, но и то мой будущий муж невероятно облегчил мне задачу. Он настойчиво за мной ухаживал, сказать ему «да» было очень просто. И мне невыразимо больно, что я так ужасно его подвела…

— Подвела? О чем ты говоришь? Ты идеальная жена, Анна, идеальная мать. Просто удивительно, что мои племянницы не стали чересчур избалованными, настолько ты с ними носишься.

— Но я ухитрилась потерять столько их братьев и сестер, что не могу не ценить оставшихся в живых.

— Поэтому ты считаешь себя неудачницей? Анна, это же нелепо, ты не должна себя винить. И ты же знаешь, что Алистер никогда…

— Да, да. Полагаю, в глубине души я знала это всегда, но только сегодня поняла, как дорога Алистеру. Настолько, что он позволил герцогу Ролингзу отвезти нас в Лондон чуть ли не под дулом пистолета, чтобы воссоединить с тобой.