Портрет моего сердца

— Ждали. Полагаю, что-то их задержало. — Эверс аккуратно повесил на руку ее плащ. — Наверное, метель. А возможно, леди Эдвард пришла пора…

— О Боже! Эверс, если они не приехали… я вряд ли могу оставаться здесь одна с…

— Я бы не стал беспокоиться, мисс Маргарет. Вероятнее всего, их задержала дурная погода. Зимой поезда из Йоркшира часто опаздывают, прибывая на станцию после полуночи. Если хотите, я разбужу вас, когда они приедут домой.

Мэгги прикусила губу. Господи, что же ей делать? Если станет известно, что она провела ночь без компаньонки в городском особняке герцога Ролингза…

Хотя после сцены у Олторпов от ее репутации мало что осталось… Она уже погублена.

Вдруг она тревожно посмотрела на двери гостиной.

— Эверс…

— Слушаю, мисс.

Мэгги не знала, как поделикатнее задать вопрос.

— Посетители… которые были здесь вечером…

Эверс содрогнулся.

— Вы имеете в виду… принцессу, мисс?

— Да, принцессу. Где…

— Принцесса и мистер Санджей вернулись в гостиницу «Дорчестер», где, как я понял, она сняла комнаты.

— О-о, — протянула Мэгги, надеясь, что ее облегчение выглядело не слишком очевидным. — Благодарю, Эверс.

— Разумеется, мисс.

Несмотря на утешительную информацию, чудесную горячую ванну и успокаивающий напиток, поданный служанкой, Мэгги долго лежала без сна, лениво почесывая шелковые ушки Джерри и прислушиваясь к стуку карет. Минуты превращались в часы, церковный колокол ударил полночь, затем час ночи… Ее тревога возрастала. Ни герцога, ни его родственников, где они могут быть? Она бы еще поняла опоздание Джереми, который наверняка не хочет идти домой, стыдится посмотреть ей в глаза. Трус поганый!

Неужели герой войны, многократно награжденный, испугается ссоры? А может, он вовсе не стремится ее избегать и развлекается где-то, не торопясь домой? Возможно… он сейчас с принцессой в ее отеле? Мэгги подскочила на кровати и в гаснущем свете камина увидела, что прикроватные часы показывают уже два ночи. Куда он мог подеваться? В Лондоне не много мест, открытых так поздно даже для герцогов. Нет, он явно с принцессой. Где же ему быть?!

Принцесса не швыряла ему вееров в лицо, не била, не смеялась ехидно, вела себя не так грубо, как она с самого момента возвращения Джереми. Какой мужчина не предпочтет общество любой женщины обществу неприятной Мэгги?

О Господи! Ну разумеется, он с принцессой! Красавицей Ашей, у которой глаза словно миндаль, задорные маленькие груди, ловкие смуглые пальчики, туфельки в драгоценных камнях…

Услышав тихий стук, Мэгги поспешно распахнула дверь спальни и не сразу поняла, что перед ней стоит Эверс со свечой. Эверс, вовсе не похожий на величественного дворецкого в накрахмаленном галстуке и черной паре, каким он бывал днем, а в ночной рубашке, халате и красном ночном колпаке.

— Простите за беспокойство, мисс Маргарет, — тревожно прошептал он, — но я в полной растерянности и не знаю, что делать. Кто-то должен его урезонить…

— Урезонить кого? — охрипшим голосом переспросила она. — Который час?

— Полтретьего. Герцога, мисс. Боюсь, он…

— Герцога? Он дома?

— Да, мисс, только…

— О Господи, он не заболел? — Мэгги, уже надевавшая халат, в ужасе замерла, обернувшись к дворецкому.

— Нет, мисс. — Эверс судорожно глотнул. — Боюсь, его ударили ножом…

— Ножом?! — Не дожидаясь объяснений и отстранив дворецкого, она побежала в холл.

Глава 20

Он все испортил.

Джереми это отлично понимал и готов был признать свою вину, на что способен только сильный человек. А он был сильным. И он был не прав. Все получилось очень нескладно. Все погибло.

Теперь единственная проблема, как это исправить.

Дать в нос лягушатнику приятно, но, и он готов это признать где угодно, совсем неразумно. Правда, в ту минуту он не отвечал за свои действия. В конце концов, прошло лишь несколько… да, секунд после того, как он почти добился цели, к которой стремился едва ли не всю жизнь.

Некоторые мечтают строить мосты, другие выигрывать войны, третьи уничтожить голод и болезни, четвертые жаждут только богатства. Джереми понимал их стремления и терпимо относился к подобным людям, однако для него самого не было цели более желанной, более достойной трудов, лишений, затрат времени и энергии, чем одна-единственная манящая сквозь годы и расстояния. Она побуждала его к действию пять долгих лет. Мэгги Герберт.

Он чуть не добился желаемого. И все для того, чтобы его надежды разнес в прах рыжий француз.

Олторп хлопнул герцога по спине, отвлекая от грустных раздумий.

— Ну же, ваша светлость, не так все и плохо. Мои стеклянные колпаки стоят десять, от силы двадцать фунтов. А хлам под ними просто дурацкие чучела. Не слушайте мою жену, слава Богу, что мы от них отделались. Хлебните еще бренди.

Джереми, сидевший на том же диване, где несколько ранее испытал блаженство, которого ждал пять долгих лет, молча протянул ему свой бокал.

— Я все погубил, — пробормотал он, понимая, что выглядит сентиментальным идиотом, но ничего не мог с собой поделать. Ведь он был так близок…