Портрет моего отца

— От водителя Горбатова Алексея Владимировича. Пиши! Заявление. Прошу с пятнадцатого числа сего месяца уволить меня с вверенной вам автобазы по семейным обстоятельствам.

— Ты не рехнулся, случайно?

— Пиши, Леша, пиши, пока я тебя прошу по-хорошему…

Тяжелый грузовик остановился около ворот с номером 27. Коля спрыгнул на снег. Постучал кулаком в калитку. Пес снова залился лаем. Снова скрипнула дверь и тот же раздраженный голос спросил:

— Ну, кто еще там опять?

— Это я опять, — сказал Коля.

— Милицию звать, что ли?

— Позовите, пожалуйста, Машу. На минуточку. Я должен передать ей деньги. Ей из дома прислали.

— Черт знает что… Другого времени не нашли? Обязательно ночью? Мария! Выйди.

Калитка открылась. Маша в платке, накинутом на голову, выглянула, удивленно взглянула на Колю, на машину. Коля взял ее за руку;

Она не сопротивлялась. Коля открыл дверцу, подсадил ее в кабину, влез следом сам, и машина, взревев мотором, отъехала.

Из калитки выскочили пес и хозяин с ружьем. Пес помчался вслед за машиной, а хозяин дуплетом выстрелил в снежную муть из обоих стволов. За глухими заборами никто не зашумел, не вспыхнул свет ни в одном окне. Стало тихо. Вернулся пес, лег у ног хозяина и заскулил…

Поднимая за собой снежную пыль, машина мчалась по шоссе.

Маша сидела в кабине между Лешкой, который вел машину, и Колей, привалившимся к дверце. Она смеялась:

— Сумасшедшие! Вы сумасшедшие! Как хорошо! Как я люблю вас, ребята! Боже мой, как я люблю вас!

Всю зиму они работали на прокладке газопровода в тундре. Коля Бурлаков и Леша Горбатов — на трубоукладчиках. Маша — на складе ГСМ. Каждое утро она привозила им на трассу солярку в цистерне, которую тянул на санях трактор. Коля и Леша работали в паре. Тяжелую нитку сваренных труб цепляли кронштейнами и опускали в траншею. Работали и в лютый мороз, и в пургу. Зима и тундра казались бесконечными.

Но все же солнце делало свое дело: в конце марта стало подтаивать, с крыш вагончиков, в которых жили строители, повисли длинные толстые сосульки.

Для Леши Горбатова и Маши выбили целых полвагончнка, и Маша, как могла, организовала там что-то вроде семейного очага. В другой половине был вещевой склад, поэтому в распоряжении Леши и Маши оказался весь вагончик.

Однажды вечером они все трое — Маша, Леша и Коля — смотрели по телевизору хоккей. Когда передача кончилась, Коля стал собираться к себе.

— Ну, мне пора, — сказал он, нехотя поднимаясь.

— Может, чаю выпьешь еще на дорожку? — спросила Маша.

Она заметно располнела за это время, похорошела даже, глаза и жесты ее стали спокойными, плавными, и вообще она стала чем-то похожа на «лапочку».

— Да нет, спасибо, — отказался Коля. — Завтра на смену. Леха, не проспи.

— Постараюсь.

В это время в дверь постучали. Леша спросил:

— Кого там еще нелегкая?

— Горбатов! Николай Бурлаков у вас?

— У нас, у нас. — Леша отворил двери, и с клубами пара в вагончик ввалился парень в заиндевевшей малице. — Бурлаков, тебе радиограмма. Срочная.

— Что такое? — Коля взял у парня листок, развернул и прочел: «Коленька, родной, пожалуйста, приезжай. Скорее. Мама».

— Что это значит? — спросила Маша.

— Не знаю.

— Ты поедешь?

— Конечно, что за вопрос. У вас есть какие-нибудь наличные?

— Есть немного, — сказала Маша.

— Давай. — Коля взял деньги, подхватил полушубок и выпрыгнул из вагончика.

На вездеходе он добрался до ближайшей нефтяной вышки. Здесь он спросил начальника смены:

— Когда за вами придет вертолет?

— Через четыре дня.

— А раньше вызвать нельзя?

— Сынок, ты знаешь, сколько стоит один час полета на этой стрекозе?

— Сколько?

— Восемьсот рублей.

— Я заплачу.

— Приспичило, значит. Все равно на это нужно специальное разрешение.

— Чье?

— Самого Январева.

— Чье?

— Ты что, Январева не знаешь? Чудак. Хозяин тайги.

Коля опустился на скамью, снял шапку и вытер лицо.

— Как мне можно с ним переговорить?

— Попробуй вызвать по рации, только и это не так-то просто.

— Я попробую.

Коля сидел, прислонясь к дощатой перегородке, за которой гудел мотор турбобура, пока по рации пыталась уговорить соединиться с «самим Январевым». Наконец спокойный голос ответил:

— Январев слушает.

Колю толкнули в плечо:

— Говори!

Он проглотил подступивший к горлу комок и сказал в микрофон:

— Товарищ Январев, с вами говорит… бригадир смены укладчиков с газопровода Сургут — Тюмень Бурлаков.

— Слушаю вас, товарищ Бурлаков.

— Мне нужно срочно вылететь в Красноярск. У меня несчастье… в семье.

— Чем я могу вам помочь?

— Разрешите вертолет на пятую буровую вне графика. Я заплачу.

— Подождать немного нельзя?

— Нет. Я заплачу наличными.

— Подожди. — И после паузы: — На седьмую вылетел МИ-6 с трубами, я распоряжусь, чтобы на обратном пути сделал посадку у вас на пятой. Вы меня слышите?

— Да.

— Ты наличными особо-то не разбрасывайся, в несчастье пригодятся. Понял?

— Понял.

— У тебя все?

— Все. Спасибо, товарищ Январев.

— Не за что. Ну, дай тебе бог. Алло? Бурлаков! А как ваше имя-отчество?

Коля молчал. Его опять подтолкнули.

— Алло? Вы меня слышите? Бурлаков!

Коля передал микрофон радисту и вышел. Радист посмотрел ему вслед и пожал плечами. Потом сказал в микрофон: