Портал

– Давай немного передохнем, пожалуйста. Здесь становится жарко, – я стараюсь сосредоточиться на восхитительном лице Миры. Все-таки какая она красивая!

– Я не устала, – Мира втягивает голову в плечи, будто от холода, хотя в помещении градусов двадцать пять.

В ответ я простодушно улыбаюсь и решаю перевести разговор на более приятную тему:

– Ты добрая, красивая…

– О, да ты разошелся. Но все равно благодарю за комплимент, Майк. Правда, очень приятно.

– Я серьезно. Ты находка для любого мужчины. Теперь я знаю, какой женщины мне всю жизнь не хватало.

– Притормози, Майк, а то мне придется убежать с нашего свидания.

Что ж, серьезное предупреждение от смущенного ветеринара.

Мы на какое-то время смолкаем. Я пробую на вкус местную грибную пиццу. Хм, неплохо. Выпиваю сок и принимаюсь за новую порцию вопросов.

– Три долгих года особняк обрастал пылью. Интерес он вызывал только у охотников за привидениями.

– Не так уж вы и далеко от моего дома! Два – вон, пешком добрались. Как вы с этим живете?

– Мы там не живем, чего не скажешь о тебе, Майк. Это меня больше беспокоит. Как бы чего не вышло.

– Вот видишь, ты уже беспокоишься обо мне! – не упуская случая, я возвращаю ее на романтическую волну.

– Прости, а кто подходил к особняку?

– Старик, представился как Адмунт Риз. Начал мне втирать, что у него пропала собака. Он и его сын прочесывают лес в округе, надеются ее отловить.

Я слышал ее лай неподалеку, не могу понять, что ее притягивает туда!

Мы оба молчим.

– Ты знаешь семейство Ризов?

Я вижу, что ее передергивает. Точь-в-точь как меня недавно.

– Немного. Иногда тут пересекаемся. Они ездят на синей «импале», точнее, его… сын.

– Ты ему нравишься? – интересуюсь я.

– Что? – мой вопрос ей явно не по душе. – Мне продолжать рассказ? – лицо Миры мрачнеет.

– Конечно, прости, – я извиняюсь и продолжаю следить за галдящими, как две сороки, стариками. – Кто после смерти старика Эдварда осмелился стать хозяином дома на холме?

– Через три с половиной года в его стены попадают молодожены! Очень сложно пересказывать реальные истории, которые происходили совсем рядом с тобой, по соседству. Никто не мог им помочь. Когда я думаю, то пытаюсь прочувствовать все то, что им пришлось пережить. Потом долго не могу прийти в себя. Я однажды увидела этот дом. Когда я там оказалась, у меня сперло дыхание – я просто задыхалась. Его вид пугает, живых звуков леса в округе не слышно. Не поют птицы, звери прокладывают себе тропы за многие мили вдали. Ты обрастаешь липкой паутиной смертельного ужаса, даже когда случайно натыкаешься глазами на его стены.

– Ты лазала через забор? Он довольно высокий! – сообщаю я своей спутнице. Мире неприятно вспоминать о несчастных молодоженах. Но мне-то от этого не легче. Думаю, теперь знать правду я обязан, а иначе, неровен час, и сам пополню ряды этих несчастных.

– Нет, естественно! Достаточно посмотреть через ворота. Но я продолжу.

Итак, об этих молодых людях я могу сказать только то, что они прожили в доме больше полугода, но жили не постоянно. Жена охотно согласилась с желанием мужа реконструировать тяжелое готическое жилище, осовременить его. Но дом сопротивлялся.

Они пропали в сентябре. Копы спохватились после заявления родителей обоих. Особняк обыскали вдоль и поперек, но опять не обнаружили ни следов, ни свидетелей. Родители долгое время были в ссоре с детьми, не созванивались, не интересовались их личной жизнью, и вот такое, Майк. Только представь себе их горе!

– Родители с обеих сторон? Интересно, как можно находиться в конфликте сразу со всеми? – мое любопытство не знает границ. Я, должно быть, очень скоро надоем Мире.

– Прости, но копы об этом не распространялись, да и мне в тот момент было всего пятнадцать.

– Ом. Извини. Значит, твой отец был в курсе всех новостей?

– Возможно, но он об этом и словом не обмолвился.

Я нервно ерзаю. Все эти истории вселяют в меня трепет и смятение. Я пока не знаю, как правильно себя вести.

– Перед тобой, всего год назад, увезли в сумасшедший дом журналиста, мужчину средних лет. Надеюсь, его вылечат. Он прожил в доме около месяца, во всех забегаловках и магазинах до сих пор говорят о нем, – продолжает Мира. – Он единственный, кто не исчез без следа. Даже пару раз вызывал полицейских. Извел людей своим страхом. Но, понимаешь ли, этот таинственный журналист жил уединенно и приезжал в город только один или два раза, может, еще по ночам.

Я не вникала и в этот раз, уж прости.

Девушка виновато пожимает хрупкими плечами, опустошая стакан яблочного сока.