Портал перед пропастью

А степная трава пахнет горечью.
Молодые ветра зелены.
Просыпаемся мы – и грохочет над полночью
То ли гроза, то ли эхо прошедшей войны.

Обещает быть весна долгой,
Ждёт отборного зерна пашня…
И живу я на земле доброй
За себя и за того парня.

Я от тяжести такой – горблюсь,
Но иначе жить нельзя, если,
Всё зовёт меня его голос,
Всё звучит во мне его песня.

А степная трава пахнет горечью.
Молодые ветра зелены.
Просыпаемся мы – и грохочет над полночью
То ли гроза, то ли эхо прошедшей войны.

Может быть, и не совсем к месту была эта песня, но Николая поняли все. Прежде чем лететь к звездам, надо сначала навести порядок на родной планете.

* * *

На следующий вечер опять собрались в бункере Гольдштейна. В ранее облюбованном месте, куда вчера выбирались на шашлыки, шел дождь, а здесь было сухо и уютно. Искать другое место никому почему-то не захотелось.

Собрались вроде бы просто поужинать, посидеть, но между бывшей американкой – теперь уже понятно было, что от Гольдштейна и команды она уходить не собирается ни за какие коврижки – и Сахно опять разгорелся политический спор. Нет, правомерность сокрытия изобретения, и использования его самими Красными полковниками она не оспаривала. Практически сразу поняла, что ни к чему хорошему на данном этапе человеческой цивилизации это не приведет. Но вот на демократии как лучшей форме правления обществом все-таки настаивала.

– Накушались уже, – Александр Юрьевич одним глотком ополовинил рюмку, хрустнул соленым огурчиком, промокнул губы салфеткой, закурил, и, пока Сара аккуратно разделывалась с куриным крылышком, продолжил: – Даже монархия, в известной степени, лучше. В конце концов, та же Британия стала мировой империей именно под властью пусть и конституционной, а не абсолютной, но монархии.

– Америка обогнала Англию именно за счет демократического правления. Только демократия лучше всего защищает население, – попыталась парировать девушка, но Сахно, намеренно пододвинув к ней вазочку с нежнейшими маринованными грибочками, заткнул ей рот таким не совсем спортивным способом.

– А ты хорошо изучала историю Англии и Америки? Сколько миллионов погибших было в Индии в той жуткой резне, которую спровоцировали британцы в сорок седьмом году? Сколько миллионов беженцев? А концлагеря англо-бурской войны? Как тебе, Сара, нравится политика самой демократичной страны мира в отношении индейцев? – вопросы сыпались один за другим. – Американцы по праву могут гордиться первенством в использовании бактериологического оружия – подаренные индейцам одеяла, принадлежали до того больным чумой и оспой. Ты скажешь, это было давно. Скажи, пожалуйста, а сейчас индейцы пользуются теми же правами что и другие американцы, они уже не живут в резервациях? Наконец, говоря о сталинских репрессиях не надо забывать и о репрессиях в Америке того же периода. Чисто политических, кстати. Я говорю об эпохе маккартизма. Число жертв этой охоты на ведьм стыдливо замалчивается, но размах тех репрессий таков, что даже Эйнштейна они не миновали.

– Хватит, Саша, – Наталья даже протянула руку между ним и Сарой, – совсем бедную девушку своей политикой застращал. И вообще, сначала об устройстве и о легализации нашего нового члена команды надо подумать, а уже потом…

– А вот это мои проблемы, – вмешался молчавший до того Штолев, – сделаем новые документы, во все необходимые базы внесем. Или вообще, подберем кого-нибудь пропавшего без вести в одной из многочисленных катастроф и вычеркнем из списков погибших. Только придется тебе, Сара, и имя, и фамилию сменить.

– На Гольдштейн? – простодушно спросила американка.

Виктор, спокойно куривший и наслаждавшийся немного шумной атмосферой этого вечера, встрепенулся, повернул к девушке голову и во внезапно наступившей тишине спросил:

– Ты согласна?

– Конечно, Витья, а ты сомневался? – ответила она вопросом на вопрос, подтверждая свое происхождение.

Обычно стеснительный физик облегченно улыбнулся и, не обращая внимания на всю компанию, приник к губам Сары.

– Ну вот, – обиженно протянул Гришка, – я только "горько" кричать собрался, а они уже целуются.

– Успеешь еще на свадьбе, – Вера потрепала его волосы и с заметной завистью добавила: – У них раньше будет.

– Доча, ты так торопишься поменять мою фамилию? – с какой-то грустью удивился Сахно.

– Да не фамилию. Я… Я просто… – она не нашла слов и плотнее прижалась к Григорию.

– Ревнуешь Гришу ко всем подряд или в подвенечном платье перед подругами покрутиться хочешь? – почти поняла дочь Наталья.