ДЕНЬ-ДЕНЬСКОЙРАБОТМЯ НАЖЕПЕЗНОЙДОГОГЕ Четверг, «Мария Челеста» 9, 1970 Сто лет назад мощеные улицы кончались здесь. Тут небольшой овраг и редкие деревья. Одри с Питером Уэббером – они могут подниматься на тридцать футов и летать над невысокими деревцами.
Одри возвращается в отцовский дом – большое квадратное здание на холме. На втором этаже – балкон. Он встречается с отцом в комнате на втором этаже, которую тот оборудовал под мастерскую; на стенах – несколько полотен, в основном – пейзажи. Одри рассказывает отцу, что научился летать. Отец печально произносит: «Нет у нас таких сил, сынок».
Они выходят на балкон. Солнце садится, и сумерки голубой пылью опускаются на долину, протянувшуюся до железной дороги на морском берегу. Медленно проплывают «Мария Челеста» и «Копенгаген». Проезжает поезд, свистит. В открытой кабине локомотива один негр-кочегар трахает другого в жопу На лице Одри вспыхивает улыбка, он машет поезду. Все это – немножко скрипучее и точно из папье-маше, но лучше его отец сделать не может.
Он словно отряхнул пальцы и я почувствовал как дождь маленьких камешков света посыпался мне на руку пробежал по телу мягким электрическим жаром. Часть подвала была отделена перегородкой. Он открыл дверь.
– Иногда я тут сплю.
Мои коньки на стене холодные потерянные мраморные шарики в комнате гвозди ки три ампулы морфия.
Повар-китаец нетороплив, стар и безучастен. Малыш из Фриско бледный и отчужденный.
15 октября 1972 г. По пути в ресторан «Энгус», когда мы шли по Сент-Джеймс-сквер, Джон Б. нашел крышку от бензобака, еще вонявшую бензином, и я вспомнил свой план отрывка из «Диких мальчиков», где Мертвый Ребенок убивает агента ЦРУ, отвинчивая крышку бензобака его машины – кусты вспыхивают по краям ухабистой дороги.
Это была маленькая комната, синий линолеум на полу, стены из сосновых досок, струганных и пропитанных олифой. Кровать с сосновой тумбочкой, стол, латунная лампа, книжки на сосновом стеллаже, встроенном в стену.. «Книга знаний», Стивенсон, «Моби Дик», номера «Удивительных историй» и «Странных сказок». Две картины на стене; одна, с волком, воющим на фоне зимнего пейзажа, называлась «Одинокий волк». На другой были сани, за которыми гонится волчья стая. В санях сидела женщина в шубе, слуга целился в волков из пистолета с длинным дулом, а кучер подгонял лошадей.
Тени под железнодорожным мостом горлицы воркующие вдалеке над ручейком яйцо взрывается распространяя неведомый запах который сжигает плоть до кости в порывах неба за окном цветов и мха.
– Вы уже познакомились с капитаном?
Развалившееся поместье в Мексике, горный оплот некогда влиятельного семейства Де Карсон. Дядюшка Матэ, семейный стрелок, приглашен к молодому дону.
– Займись беспокойной семьей Вестериори и можешь улыбнуться, когда она станет совершенно спокойной…
– Они должны выбросить женщину, – сказал я и прыгнул, потому что, кажется, это вылетело совершенно необдуманно.
– Они это сделают, если ты им скажешь. Ты лишь должен произнести слово.
Дядюшка Матэ улыбается.
Затхлый запах все резче красный приторный волосы на ветру живописный городок исчезает в синей тени булыжника напротив разрушенного двора Le Comte разражается резким холодным смехом.
Когда его родители умерли от скарлатины, Джерри Тайлер сбежал из дома, чтобы устроиться в цирк. Его подхватила толпа, и он увязался в потоке за каретой с рекламой: метатель ножей, швыряющий ножи в мальчика. Молодой мексиканец спрыгнул с подножки кареты. Ему было лет двадцать, в штанах и рубашке хаки и кожаных мокасинах.
– Ты что, спятил – разгуливать тут один?
Он подошел поближе, положил руки на плечи Джерри, оглядел его с ног до головы, понимающе улыбаясь. Джерри вспыхнул и почувствовал, что у него встает.
Мексиканец взглянул на его штаны с оттопыренной ширинкой.
– У тебя эта штука как медуза chico (Пацан). Нужна скорлупа. Aclentro (Входи).
– Выжившие усвоили этот простенький урок. Они могут пригодиться.
Он зажег керосиновую плитку. Потом раскурил благовония и опустил на окошке красную занавеску с розами. Повернулся, посмотрел на меня, и я почувствовал легкое покалывание в паху – у меня опять вставал.
– Давай разденемся.
– Конечно.
Мы сели на постель, сняли ботинки. На стене были деревянные крючки. Мы подошли, сняли куртки и свитера. Скинули брюки и трусы и застыли глядя друг на друга у обоих стоял и я заметил что у него точно такой же как у меня и почувствовал как жемчужная капля выскользнула у меня и такая же капля появилась на его залупе. Я смотрел сквозь нее точно в линзу и видел, что у него кончик чуть-чуть приоткрыт как бывает когда ты на самом деле очень хочешь.