Порт-Артур (Том 2)

Соседние батареи присоединились к Залитерной, и японцы в беспорядке побежали. Русская артиллерия преследовала их своим огнем. К трем часам дня штурм на всем участке был отбит.

Воспользовавшись затишьем, прапорщик прошел на батарею. Уже издали были слышны плач и причитания Харитины. Звонарев понял, что Ярцев скончался.

Возле кухни Белоногов с несколькими солдатами на скорую руку сбивали гроб для сказочника. По заведенному обычаю, всех утесовцев, где бы они ни умирали, - на позициях ли, в госпиталях, - хоронили на кладбище около Электрического Утеса, за небольшой скалой, у самого моря. За время осады там выросло несколько десятков небольших солдатских надмогильных крестов.

С батареи литеры Б тоже пришли солдаты проститься с покойным. Пришел и Борейко. Он долго смотрел в лицо Ярцева, затем положил земной поклон.

- Прости, сказочник, если когда ненароком обидел, - с чувством проговорил он. - А с убийцей твоим мы посчитаемся.

Затем он обернулся к Харитине и погладил ее по голове.

- Не кручинься, ты молода, найдешь еще себе человека по сердцу.

Блохин наскоро простился с Ярцевым, но зато долго шептал что-то на ухо Харитине.

Заметив движение на батарее, Чиж потребовал к себе Звонарева. Прапорщик подошел.

- Как старший в чине, я приказываю вам немедленно освободить меня из-под незаконного ареста, иначе я применю силу оружия, - угрожал штабс-капитан.

- В случае малейшего неповиновения часовым вы будете немедленно расстреляны на месте, - ответил Звонарев.

Штабс-капитан растерялся. Мягкий, деликатный, застенчивый прапорщик вдруг заговорил языком Борейко. Даже обычно приветливое, улыбающееся лицо Звонарева теперь было хмуро и непроницаемо.

- Блохин, - позвал Борейко, - на тебя возлагается обязанность сторожить арестованного, пока за ним не пришлют из Управления.

- Слушаюсь, вашбродь! Не извольте беспокоиться, не убегет, разве на тот свет, - хмуро отозвался солдат и, вскинув трофейную японскую винтовку, расположился у входа в блиндаж.

Под вечер начался новый штурм.

Японцы обрушились орудийным огнем на Китайскою батареи и батареи второй линии, к числу которых принадлежала и Залитерная. Ежеминутно падали десятки снарядов. Воздух наполнился массой осколков, со свистом летевших во всех направлениях.

Звонарев приказал солдатам спрятаться в блиндажи, а сам продолжал наблюдение. Только с темнотой окончился обстрел, и прапорщик вернулся на батарею. Перед ним встал вопрос: что делать с Чижом? Еще днем он послал донесение в Управление артиллерии, но ответа не было. Штабс-капитан опять вызвал его к себе и справился о своей дальнейшей судьбе. От его прежней заносчивости не осталось и следа. Заискивающим голосом он просил убрать часовых, особенно Блохина.

- Этот бандит обязательно прирежет меня ночью, - говорил он. - Верните мне хоть оружие для самозащиты.

- По уставу арестованным не полагается иметь при себе оружие. Блохин, смотри в оба, - обернулся к солдату Звонарев.

- Слушаюсь! Пожалуйте в блиндаж, вашбродь. - И он вплотную приставил штык к животу Чижа. Тот отчаянно взвизгнул и отскочил назад.

- Не так стремительно, господин Чиж, а то, не ровен час, споткнетесь и упадете, - иронически заметил прапорщик.

Штабс-капитан со злостью хлопнул дверью.

Звонарев решил на ночь поместиться в одном из солдатских блиндажей.

Вскоре вернулись с Утеса солдаты, провожавшие Ярцева в последний путь, с ними пришла и Харитина. Она уже не плакала, но была сурова, молчалива.

- Честь имею явиться! - доложил Звонареву Родионов.

- А, Софрон Тимофеевич! - обрадовался прапорщик. - Что, поправился?

- Так точно, почти все зажило! На Утесе сегодня преставился капитан. Они наполовину заживо сгнили от цинги...

- Царство им небесное. Добрый к солдату был командир, никого зря не обижал, - закрестились солдаты, узнав о смерти Жуковского.

- Отчего это хорошие люди умирают, а такая вредная для солдата птица, как наш Чижик, живет да еще других людей убивает? - задумчиво проговорил Юркин.

- Дай срок, и ему башку открутим! - отозвался Блохин.

Прапорщик по телефону сообщил Борейко о кончине Жуковского. Поручик тяжко вздохнул.

- Всем хорош был покойник, да больно мягок со всякой сволочью, вроде Чижа, - проговорил он.

Совсем уже поздно прибыл ординарец из Управления артиллерии с приказом направить Чижа в распоряжение Белого.

Штабс-капитан прежде всего потребовал возвращения себе оружия и хотел расправиться с Харитиной, но она уже ушла с батареи. Тронуть же солдат Чиж не решился и, не прощаясь с Звонаревым, пошел пешком в город.

Ночь выдалась темная, туманная. Чиж не заметил, как за ним неотступно двигались две тени. Когда он проходил по глухому, пустынному району около Пресного озера, перед ним неожиданно появились двое. Штабс-капитан принял их за ночной патруль и крикнул:

- Штабс-капитан Чиж идет по делам службы в Управление артиллерии.

- Молись богу, вашбродь, смерть твоя пришла, - прозвучал грудной голос Харитины, переодетой уже в солдатскую одежду.

- Да как ты, сволочь, смеешь! - выхватил Чиж из кармана наган.

Но в то же мгновение другой солдат сбил его с ног ударом приклада.